Керта сорок первая. День четвертый. Вечер.

Клочья тумана мешали оценивать расстояние и размеры, из-за чего замок казался огромным. Но Исмо видел замки и побольше. У орденской резиденции даже стены были не полностью каменными. Лишь ворота, к которым медленно приближался кортеж, имели две полноценные каменные башни. Видимо орден построил такие ворота с прицелом на будущее величие, которого пока не случилось. Да и от кого здесь держать осаду? Если только ваньяды вдруг сунутся в эти бесконечные леса, но даже они скорее обойдут замок стороной.

Над воротами был вывешен огромный щит с гербом ордена. На чёрном поле красным была выведена сложная линия непрерывная линия, образующая большой треугольник и три поменьше в его углах. Исмо попробовал проследить изломы линии взглядом и сразу заблудился как в лабиринте. Вечно эти орденские всё усложняют. Треугольник есть треугольник, всё прочее от Перкеля.

- Исмо! — Это мастер позвал. Пришлось срочно бежать к его повозке. — Где тебя носит? Возьми Грави и Пойца. Ноги в руки и за осиной. Вон там роща. На каждого по две малые и щепы на твоё усмотрение.
- Да, мастер. Будет сделано, мастер. — Послушно склонился Исмо. Мастер только скривился. Видно не сладко ему в повозке. Как бы рана не открылась. И понесло же его сюда не долечившись.

Только собрав ребят и уже приближаясь к осиннику, Исмо вдруг покрылся холодным потом. Раз мастер за осиной послал, значит дело будет. Здесь. В орденской резиденции. Перкель их всех побери. Приглашение на праздничную трапезу, к старому другу, ну конечно… Какой же ты, Исмо дурак. Всё думал, зачем мастер сюда сорвался? А он опять на охоту. Срочно.

И скажите четверо, на кого тут охотиться, если в ордене под три сотни здоровых лбов при доспехах? Они что, упыря изловить сами не могут? Нет, тут что-то не складывалось. Про упыря бы мастер заранее сказал. Значит он его только сейчас почуял? Похоже на то. Предосторожность. Не нравится мастеру что-то. Чувствует он. Исмо тоже что-то чувствовал. Что-то неправильное вокруг. Так что может и не упырь. Может и хуже что. Но готовым быть надо. Ко всему.

***
Керта сорок первая. День пятый.

Мастер прихрамывая обходил главный зал, осматривая стены укрытые гобеленами. Исмо стоял рядом, готовясь подхватить мастера, если вдруг что.

- Ты тоже чувствуешь? — Мастер неожиданно обратился к парню.
- Неуютно. — Лаконично кивнул Исмо.
- Не любят тут орден. Очень не любят. — Тихо проговорил мастер.
- Нигде их не любят. — Пожал плечами Исмо.
- Это верно. — Усмехнулся хромец. — Но здесь особенно. Не понимают они местного уклада. Чужаки, которых никто не звал.
- Они защитники истинной веры. Зачем им думать, что было у местных раньше? — Исмо и сам не любил все эти ордена, но вера есть вера. Четверо превыше всего. Так учили Исмо.
- Иногда лучше всё же знать. Или придётся звать нас, которые знают. Или за свою самоуверенность можно раньше времени к четверым отправиться.
- Что ж у них тут такого завелось, что вы понадобились? — Не выдержал Исмо.
- Янрамаа. — Коротко ответил мастер.
- Спаси четверо. — Выдохнул Исмо и осенил себя треугольником. — А мы здесь зачем тогда?
- Распознать вовремя. — Пояснил мастер.
- Да как их распознаешь? Любой может оказаться же. — Опешил Исмо.
- Не любой. — Поморщился мастер. — Вспомни, что я рассказывал. Они работают чисто и только по тем, кто их призвал.
- Мастер, да кто ж встанет между Янрамаа и объектом его клятвы? Это же верная смерть! — ужаснулся Исмо. Неужели мастер решился на такое безумие?
- Во всяком случае не мы. — Немедленно успокоил ученика мастер. — Но если братья тетрархи решили защищать кого-то, то это их выбор. Мы лишь укажем, с кем им придётся драться.
- Думаете, он явится на празднование? — Засомневался Исмо. — Я бы на его месте тихо отравил жертву, не привлекая внимания.
- Какой ты оказывается хитрый. — Засмеялся мастер и сразу закашлялся так, что Исмо дёрнулся его подхватить. — Оставь, не упаду. Нет он придёт открыто. Они всегда так делают, чтоб было видно, что клятва исполнена. Это же не просто убийцы, а клан, живущий по жестким правилам.
- Есть только заповеди от четверых! Всё остальное от Перкеля.— В сердцах ответил Исмо.
- Ну так, кровь за кровь — это от одного из четверых. — Заметил мастер. — Было такое?
- В первой книге. — Нехотя подтвердил Исмо.
- По первой книге они и живут. — Хмыкнул мастер. — Не совсем безбожники. Но нам от этого не легче.
- Погодите, мастер. — Исмо вдруг вспомнил слова бабушки. — Янрамаа приходят по клятве, а её ещё поди получи…
- Тут ты прав. — С некоторым уважением кивнул мастер. — Но магистр абсолютно уверен, что у братьев это получилось. Хотя и не говорит, почему.
- Может, он ошибается? — С надеждой спросил исмо.
- Может быть. Но платить готов без вопросов. — Задумчиво протянул мастер. — Может это и не Янрамаа, а например…
- Упырь хитрый? — Предположил Исмо.
- Да, например, упырь. — Мастер улыбнулся. — А я уж боялся, ты у меня так в учениках и останешься.

***
Керта сорок первая. День шестой. Утро.

Ротри бросил последний взгляд на оставшийся за спиной лес. Ещё не поздно было вернуться. Даже если орденские его сейчас узнают, он вполне успеет сбежать. Отцовские торны ещё не отплыли. Ещё можно занять там своё привычное место у весла. Забыть всё. Забыть этих мерзких фанатиков. Забыть косые взгляды местных. Забыть этот постоянный туман. Забыть Ирью.

Ротри втянул носом воздух, словно можно теперь отсюда учуять её запах. Это было невозможно. Юноша поправил одежду, убедившись, что нет видимых изъянов. Сегодня он обычный торговец из Врелле, приглашенный на празднование дня Святого Мики. Медный знак гильдии слегка потёрт, как и полагается в его возрасте. На левом плече след от сумы-короба. Шапка только новая, но это приемлемо. Праздник всё же. Не найдя ничего такого, к чему можно было бы придраться, Ротри осенил себя треугольником и не скрываясь двинулся к воротам замка. Сегодня его не должны развернуть. Сегодня всё получится как надо.

У ворот замка творилось форменное столпотворение. Серьёзные гости, разумеется, съехались уже давно, в лучшем случае вчера. У ворот собрались те, кто попроще. Мелкие купцы, ремесленники, вольные крестьяне… Даже несколько любопытных ваньядов. Последних, ясное дело, точно никто не пустит, заранее считая шпионами. В этой пёстрой толпе Ротри без труда мог добраться до большого зала. Делать ему там было абсолютно нечего. Привычным движением он шагнул в тень, исчезнув для взгляда измученной стражи. Им и без него было чем заняться, а он достаточно хорошо знал планировку замка, чтобы пройти чуть дальше не вызывая лишних подозрений.

Вместо торговца по вспомогательным помещениям шёл обычный послушник ордена. Черная рубаха, серые штаны… Разумеется, если его раскроют, то пощады не будет, но Ротри не такой дурак, чтобы лезть на рожон. Сегодня в замке много послушников из разных фортов. Если не привлекать внимания… Кто заподозрит чужака на псарне? Собаки куда подозрительнее людей. Им сегодня было непросто. Столько новых запахов. Но стройного лая уже не было. Устали.

Ротри прошёл мимо младшего псаря Йорре, с которым пил несколько дней назад в трактире, когда тот пытался успокоить скулящую борзую. Йорре было не до Ротри. А собаки на Ротри словно бы и вовсе не обращали внимания. Зря люди так на них полагаются в поиске оборотней. Но юноше это было только на руку, и он не жаловался. Теперь ему нужно лишь дождаться вечерней службы. Это время легко скоротать на стропилах псарни. Если вести себя тихо. В обычной ситуации Ротри рисковал бы испортить дело храпом, но не сегодня. Какой может быть сон, когда он так близко к исполнению плана? Язык юноши непроизвольно облизывал необычно большие для человека клыки. Добыча была совсем рядом. Ещё немного терпения. Совсем чуть-чуть, если сравнивать с пережитым. Они все ответят за Ирью. Скоро. Сегодня.

Нужно было успокоиться. Раз. Выдох. Четыре. Вдох. Семь. Пауза. Восемь. Выдох. Раз… Когда голова прояснилась, в неё начали лезть воспоминания. Об Ирье. Её запах всплыл так отчётливо, словно она была прямо здесь. Понимая, что сейчас он снова начнёт впадать в ярость, юноша принялся осмысленно вспоминать хорошее. Как он впервые увидел её. Как пробирался тайком в обитель через «тайную» дыру в стене, чтобы поговорить. Она так забавно переживала за него, словно в этом был хоть какой-то риск. Всё что угодно, главное, не вспоминать, что её больше нет.

Он ошибся. Он страшно ошибся. Надо было заставить её идти вместе с ним. Нужно было тащить за шиворот, если потребуется. Не надо было её слушать. «Подумаешь, всего четыре керты подождать… Я выйду за тебя замуж по всем правилам...» И трёх не прошло, как её забрали в резиденцию на разбирательство. А раз она не вернулась, это могло говорить только об одном — должен был быть ребёнок. И даже тупоумные фанатики должны были заподозрить, от кого. Страшно было даже представить, что они с ней сделали, когда разобрались. И что ещё сделают. Раз. Выдох. Четыре. Вдох. Семь. Пауза. Восемь. Выдох. Раз. Выдох. Четыре. Вдох. Семь. Пауза. Восемь. Выдох. Раз…

Янрамаа всегда отвечают за пролитую невинную кровь своего рода. Таковая клятва клана. Виновные умрут. Было сложно их определить. Орден не гильдия — так запросто не поговорить даже с послушниками. Но Ротри справился. Теперь он знал про этот проклятый орден больше, чем про отцовские торны, на которых плавал с семи лет. Все они будут сегодня на вечернем праздничном пиру. Все те, кто её приговорил. Все те кто мог в этом участвовать. Клятва будет исполнена. Так надо. Даже если это последнее, что Ротри сделает в своей жизни. Раз. Выдох. Четыре. Вдох…

***

Керта сорок первая. День шестой. Вечер.

Великий магистр восточного ордена боялся. Это не бросалось в глаза, поскольку магистр умел не показывать своих эмоций, но от себя не спрячешься. Страх сжимал грудь, словно вторая кольчуга. Это раздражало, но сделать с ним ничего не получалось. Магистр сидел вместе с тремя младшим магистрами за отдельным столом, возвышавшимся над общим залом. Сейчас между ним и потенциальным убийцей было под сотню человек. Более безопасного места не сыскать во всём мире. Но страху было всё равно. Это был не тот знакомый страх, который встречался магистр в битве или сопутствовал опасным интригам. Тут было что-то неизвестное. Что-то, чего местные боялись больше пыток.

Подумать только, отличный парень Каро отказался её пытать! Мастер, способный заставить говорить даже немых, сам затрясся от ужаса при виде беременной девчонки, когда её раздели. «На ней знак Янрамаа» - вот и всё, чего от него удалось добиться. Да мало ли, какую татуировку нанесла себе эта высокородная шлюха? Что ж теперь, не иметь дела со всеми, у кого такая есть? Если так, то её все себе сделают. Впрочем, если бы дело было только в Каро, магистр бы выкинул произошедшее из головы и не мучился. Все местные как по волшебству превращались в лепечущих трусов, когда всплывало это дурацкое слово.

Где были янрамаа, когда орден железной рукой взял себе эти земли? Неужели, никого из них не затронуло? Ах, их клятва не распространяется на честный бой, кара только за невинных? Сказки! Да и какая эта шлюха невинная? Если она и была невинной, то разве что когда её первый раз привели к нему самому. И то, скорее всего, её невинность осталась где-то в Карбинге. А уж после двух лет безупречной службы в ордене…

С другой стороны, четверых братьев этот её полюбовник разодрал в ошмётки, а сам не пострадал. Магистр помнил брата Лари. Если прочие ещё могли быть пьяны, Лари точно нет. И в драке Лари не дурак. А девчонка клялась и божилась, что нападавший был один. Это когда разговорить её взялся лично младший магистр Гальдрик. Может и не врала. Гальдрик, конечно, не мастер заплечных дел, но рвение проявлял достойное.

И девчонка была непростая. Бывшая невеста Отсо Бьярмине, которую передали в орден буквально за четверть керты до свадьбы. И женился Отсо на другой, но она недавно померла родами, и теперь он ошивается на врелльском торнище со всей дружиной. Вдруг он тут из-за старого договора? Кто знает, какие заговоры плетут Бьярмине и Мейвёли? Если местные аристократы выступят против ордена… Нет, они не рискнут, пока я во главе. Все знают, как я дружен с Клаастаром. Но если великий магистр умрёт от рук убийцы, орден обязан будет действовать. А местные дворяне сразу если не заранее побегут к своему сюзерену, как безвинно обиженные. У них, конечно, ничего не выйдет из такого плана, но магистра просчёт не воскресит.

Магистр покосился на приглашенного мастера серой охоты, сидевшего за отдельным столом со своими сопровождающими. Пренеприятнейший человечишко. Вёл себя так, словно прибыл охотиться на самого магистра. Но специалист действительно нужный. Хоть в орден бери, чтоб братьев своей науке учил. Это в святом городе люди всегда люди, а в этих землях Перкель ещё силён. Тут и упыри есть, и двойники, и скрытники, и много кто ещё, кого сходу и не распознаешь. Если янрамаа подошлют кого из этих, надо быть во всеоружии. Магистр не глядя проверил коленом арбалет стоявший около стула. Клаастар такие, конечно, не одобряет, но это если против творений четверых. Впрочем, против человека он тоже подготовился. От крюков в стене тянулось шесть цепей, каждая из которых держала огромного пса. Псы недовольно смотрели на пирующих, но вели себя тихо. Если кто рванётся к магистру...

***

Керта сорок первая. День шестой. Вечер.

Мастер задумчиво крутил ус левой рукой. Это означало, что у него появилась какая-то идея. Так что Исмо не удивился, когда мастер поманил его пальцем.

- Исмо, ты не заметил ничего странного, когда мы проверяли нижние залы? — Мастер начал издалека.
- Тут всё странное, мастер. — Фыркнул Исмо.
- А самое странное? — Настаивал мастер.
- Не знаю. — Задумался Исмо. — Может, монахиня в колодках?
- А что в ней странного? — Продолжил мастер.
- Тут больше женщин нет. Резиденция всё же. А её зачем-то притащили.
- Тут как раз ничего странного нет. Привезли на суд, осудили, теперь ждут пока пройдут сроки вмешательства четверых. Сегодня срок истекает. Так что жить ей от силы дня три. — Объяснил мастер.
- Но она не в подземелье. — Не унимался Исмо.
- Вот! Просто в зале, пусть и с охраной. Даже не в келье. — Мастер поднял палец. — Поди-ка проверь её. Возьми с собой Пойца.
- Обычная проверка? Братья же не позволят. — Засомневался Исмо.
- Только на суккуба. — Согласился мастер. - Братьям суккубы не страшны, могли не распознать, если скрывала.
- И ждала праздника… - Похолодел Исмо, заодно поняв, почему мастер отправляет с ним только Пойца. Ни Грави, ни Меск против суккуба не сдюжат. Окрутит. Сколько же тут народу?

Братья стражники не горели желанием пропускать Исмо к пленнице, но разрешение самого магистра опротестовать не могли. Лишь тянули время, пока ещё один посланец сбегает, чтобы отвлечь магистра от праздничной трапезы. Что ж, для них же хуже. Тем временем Исмо занялся тем, что можно сделать без личного осмотра — начал расспрашивать братьев обо всём подозрительном, что касалось пленницы. Один из стражников, более принципиальный, говорить отказался, тогда как второй выдал массу интересного. Оказывается девка была как-то причастна к гибели четырёх братьев, кровавые ошмётки которых собирали по пристани. В монастырь попала за совращение несколько лет назад, а попав, водила кого-то на территорию монастыря и понесла. Правда, найти нарушителя не удалось.

Исмо задумался. Возможно мастер угадал верно, но очень вряд ли. Суккуба действительно могла подпитываться странниками, тел которых теперь не найти, а потом убить братьев, заподозривших неладное. Но это ж какую силу она должна иметь? Да ещё, чтоб беременную изображать… Другое тут что-то. И тут Исмо озарило. Это не она братьев покромсала, а тот кого магистр опасается. А раз он говорил про Янрамаа, то значит либо она из них, либо отец ребёнка. Отца они не видели, значит у неё нашли знак. Именно его мастер и послал найти, но не стал говорить открыто при братьях. Но если она и ребёнок живы, о какой клятве может идти речь? Для клятвы суд не имеет значения, только пролитая кровь. Тогда чего опасается магистр, попытки её освободить из укреплённого замка? Исмо похолодел, осознав, что сейчас может в любой момент произойти наверху. И словно подтверждая его опасения, замок огласился криками, которых становилось всё больше.

Братья стражники рефлекторно прореагировали немедленно, но Исмо оказался быстрее. Увы, Пойцу так не повезло, он не ждал беды, хотя и успел зацепить своего убийцу. Спустя несколько ударов сердца на полу валялось три тела, а на Исмо не было ни царапины. Нужно было уходить. Срочно. Исмо, в отличие от магистра, знал, как работает клятва.

Керта сорок первая. День седьмой.

Повозку немилосердно трясло на ухабах, и каждый из них отзывался болью в спине. Тем не менее Ирья не жаловалась. Если бы было можно бежать впереди повозки, она бы бежала. Увы, в её состоянии это было совершенно невозможно. До родов оставалось чуть больше керты, так что со своим животом да ещё и в этом тесном монашеском платье Ирья могла в лучшем случае неторопливо ходить. Это если бы её не продержали полкерты в колодках. А теперь не было уверенности, что она хотя бы ползти сможет достаточно долго.

Откуда-то слева из леса раздался оглушительный волчий вой, которому немедленно ответили с нескольких сторон. Ирья поёжилась. Не потому что боялась волков, а от нахлынувших воспоминаний, которым сейчас было не место. Сейчас надо было быть сильной. За двоих. Любой ценой.

Спутник Ирьи, шедший рядом с повозкой, волков явно побаивался, несмотря на свой доспех и оружие. Он судорожно осенил себя треугольником и резко подхлестнул уставшую лошадь. Ирья испугалась, что лошадка сейчас дёрнется, и снова будет больно, но обошлось. Измученное животное не стало напрягать силы для рывка, поскольку они приблизились к реке. Почему-то Ирья не заметила, как они к ней приближались. Видимо из-за тумана.

- Почему ты мне помогаешь? — Не выдержала Ирья и всё же задала вопрос своему нечаянному спасителю, пока он чертыхаясь помогал ей забраться лодку.
- Сама свалишься. — Коротко пояснил он.
- Я не про лодку. — Уточнила Ирья, когда смогла наконец устроиться на неудобном дне лодки. Спутник бросил туда мягкую шкуру, но это не отменяло качки. О Боги, ещё немного и её бы вырвало. Если бы было чем.
- Жить хочу. — Процедил спутник. — Ты держись, девка. Без тебя не выберусь.
- Вы то им зачем? — Удивилась Ирья.
- Зачем, зачем… Ты хоть знаешь, от кого у тебя ребёнок? — Как-то зло спросил спутник.
- Я… - Ирья знала. Но как он догадался?
- Вижу, знаешь. — Кивнул спутник и насколько возможно аккуратно оттолкнул лодку от берега шестом.
- Значит, вы бросите меня, как выберемся на тракт? — Всхлипнула Ирья.
- Не говори глупостей. — Спутник дёрнулся как от оплеухи. И уже мягче продолжил - Значит не знаешь. Или знаешь не всё.
- Знаю. — Упрямо сказала Ирья.
- Хе. И что ты знаешь про Янрамаа? — Усмехнулся спутник.
- Ничего. — Чуть подумав, призналась Ирья.
- Оно и видно. — Кивнул спутник. — Ладно, найдут и объяснят. Главное, чтоб не прямо сейчас, пока клятва в силе.
- Какая клятва? — Ирья снова почувствовала это мерзкое ощущение, когда мир вокруг неё становится непонятным мрачным местом. Хотя, казалось бы, куда уже дальше?
- Эк тебя угораздило отдаться такому? Ты ж монахиня. — Неожиданно спросил спутник. — Не силой же он тебя взял? Если бы силой, то мы бы сейчас никуда не бежали…
- Я ничего не понимаю, что вы говорите. — Устало ответила Ирья. И почему-то добавила. — Он меня любит.
- Это уж точно. — Согласился спутник. — Это только от большой любви можно такую глупость сотворить, чтоб монахине ордена тетрархов пузо заделать.
- Он не специально. — Слышать такое про Ротри было неприятно. — У него не было выбора.
- Держали вас что ли? — Удивился спутник. — Хотя от этих ваших тетрархов я ничему не удивлюсь.
- Не держали. — Ирья вспомнила как всё было в первый раз и ей захотелось плакать. — Хуже.
- Давно знал, что с вашим орденом что-то тёмное. — Сказал её спутник когда понял, что она больше ничего не добавит. И вдруг как-то странно на неё посмотрел. — Ты, девка лучше не молчи, говори. Неважно что, главное не засыпай. Нельзя тебе сейчас засыпать. Не проснёшься.

Ирья наконец поняла, почему до того немногословный спутник, даже имени до сих пор своего не называвший, вдруг стал таким словоохотливым.

- Как тебя зовут?
- Исмо. — Ответил спутник. — Но это неважно.
- А что теперь важно? — сонливость вдруг действительно накатила на Ирью. До того неудобное дно лодки вдруг стало казаться замечательной постелью. Как у отца в замке. Или даже лучше.
- Важно, чтобы ты живой и здоровой добралась до Врелле. И я с тобой. Там тебе помогут. Я знаю к кому обратиться.
- Ротри вас не тронет! Вы хороший. — Возразила Ирья.
- Не тронет. — Вздохнул Исмо и как-то странно посмотрел на Ирью. — А расскажи мне про своего Ротри. Глядишь, не заснёшь пока.
- Он… - Ирья вдруг поняла, что даже если бы захотела что-то рассказать, то ничего особо не сможет. В самом деле, не рассказывать же Исмо, какой он красивый, смелый и уж тем более про… Она даже не была уверена, что Ротри сын купца путешественника. Для такого купца юноша был уж слишком обходителен и образован. Про себя Ирья решила, что он всё-таки дворянин. — Может я вам про себя лучше расскажу?
- Расскажи. — Одобрительно кивнул Исмо. — Тоже, наверное, рассказ интересный, как такая красивая девка к тетрархам попала?
- Я Ирья Мейвёль из Вестмаланда. — Начала Ирья. Услышав её род, Исмо присвистнул. — После смерти матери отец женился на Алиине Кальбиге и меня отправили на обучение в Карбинге. Потом отец договорился с Маркку Бьярмине выдать меня замуж за его старшего сына. Но видимо он ещё кому-то понадобился, и от меня решили избавиться. Мэтресса Карбинге объявила, что я пыталась соблазнить одного из преподавателей, и был жуткий скандал.
- Наврала, небось, мэтресса твоя? — Подбодрил Ирью спутник.
- Наврала. — Кивнула Ирья. — В итоге меня отдали в орденский монастырь.
- Что, так просто по словам одной … кхм не очень честной женщины? — Удивился Исмо.
- Кто ж мэтрессе возразить может? А орденский монастырь — это не навсегда. Только на три года. Главное, завет исполнить, и грех снят.
- Что-то не помню я такого, чтоб кто из их монастырей вышел. — Хмыкнул Исмо.
- Про это особо не говорят.
- А что за завет? Или это тайна? — Сам себя остановил Исмо.
- Тайна. — Кивнула Ирья. — Только мне теперь всё равно на их мерзкие тайны.
- Ну, всё же орден… - Замялся Исмо. Ему явно было интересно, что там за тайна, но принуждать пусть и явно падшую монахиню к разглашению божественных секретов он опасался.
- Да чтоб он сгорел, этот орден. — Тихо сказала Ирья. Исмо почему-то хмыкнул, словно подавился. — Догадайся сам, зачем там молодые красивые девушки нужны?
- Чего тут гадать? Ясно зачем. — Исмо красноречиво повёл глазами на её живот. — Только я отродясь среди монашек красивых женщин не видел. Прячут?
- Не прячут нас. Совсем нетрудно так разукрасить любую красавицу, чтоб она уродиной выглядела или старухой. А братья ордена детей иметь не могут. — Выдохнула Ирья. — Дрянь какую-то пьют.
- Вот оно как… - Задумчиво и зло протянул Исмо. — Так они и поняли, что ты на стороне кого-то нашла, по животу?
- Да.
- Ну и дураки. Может у них там кто-то просто кто-то мало дряни выпил перед этим делом? — Высказался Исмо. — А что с тобой должны были за это сделать?
- Сжечь. — Ответила Ирья. — Заживо.
- Знаешь, если бы ты была настоящей монахиней, соблазнившейся юнцом, то я бы всё равно сказал, что это слишком сурово. Чай, не ведьма. — Рассудил Исмо. — Ну выпороть. Может даже несколько раз. Но сжечь…
- Таков устав ордена. — Пожала плечами Ирья.
- Что ж вы со своим Ротри не убереглись, раз знали, что всё так сурово? — Удивился Исмо.
- Мне повезло. — Искренне ответила Ирья.
- Да ну? — Исмо изумился так, что едва не выронил из рук шест, которым управлял лодкой. — Ты случаем с ума от страха не сошла?
- Чуть не сошла. — Согласилась Ирья. — Он перекинулся волком, когда четверо братьев набросились на него с оружием. После того как он загрыз последнего, я была уверена, что мне тоже не жить. Но он… - Ирья красноречиво погладила себя по животу.
- Они ж совершенно безумные, оборотни эти, когда кровь чуют… - Ахнул Исмо. — Это он человеческое сознание сохранил, или…
- Или. Когда обратно человеком стал, рыдал надо мной, словно я уже умерла.
- А ты?
- А я тогда думала, что лучше бы я и правда умерла.
- Не боишься оборотня родить? — После некоторого молчания спросил Исмо.
- Я теперь не боюсь волков. Ты всё ещё думаешь, что сжечь меня слишком сурово, или передумал? — Знал бы Исмо, сколько раз она сама себя об этом спрашивала.
- Сурово. — Упрямо проговорил Исмо. — Ты ж не сама перед ним на четвереньки встала, Перкеля призывая? Так и какая твоя вина? Это братья тебя защитить не смогли. С них и спрос.
- Спасибо, Исмо. — С чувством поблагодарила Ирья. — Только это не братья орденские меня защищали, а Ротри за меня перед ними вступился, когда я их… Отказалась, короче.

Акт двенадцатый.

Оказавшись в КЭЧи я встал перед глубокой пропастью проблем перехода армии на новые информационные технологии. Разумеется, я сразу сделал большой шаг вперёд. Увы, парашюта в качестве полезных указаний устава, пока не существовало в природе, поэтому действовать часто приходилось на импровизации.

Выяснив, что в лице меня отдел получил человека худо-бедно разбирающегося в компьютерах, а не только в базах данных, мой начальник скромно пожаловался, что его верный тихий комп последнее время притормаживал, а теперь и вовсе периодически выключается. Наружное обследование показало, что работает мой начальник уже не столько на компе, сколько на обогревателе, поскольку там температура ниже 70 не опускалась даже на корпусе, заботливо прикрытом кипящим бесперебойником для пущей пожароопасности. Смотреть температуру процессора я уже даже не стал, чтобы не пугаться лишний раз. Вскрытие показало, что ни один вентилятор внутри уже не то что не крутился, а вообще принципиально не двигался, став монолитом с корпусом. Из чего можно сделать вывод, что компьютер у начальника был очень качественный. Другой таких издевательств бы не вынес. Оперативно чиню это безобразие, благо с запчастями в Питере дефицита нет. Получаю достижение «тыжпрограммист восьмидесятого уровня».

Следствием достижения является неожиданное дополнение к рабочим обязанностям — мотаться под другим КЭЧ на предмет доведения их компьютеризации до минимально приемлемого уровня. Поскольку именно в ней начальство видело проблему с внедрением замечательной супер-пупер базы данных. К слову супер-пупер база была, на мой взгляд, в тот момент почти неработоспособной. Для работоспособности её следовало корректно заполнить данными, что предполагалось сделать вручную силами КЭЧей, но было совершенно невозможно из-за кривости сего программного поделия. Чтоб вы понимали, у неё не было не то что онлайн синхронизации (секретно же, какой интернет, окститесь), но даже нормальной репликации, которую можно было сделать хотя бы через армейскую телефонную связь. Как результат, элементарное добавление записи в классификатор нового адреса превращалось в адский квест с генерацией ключа, звонком по армейской телефонии до того НИИ где разработали базу и последующей рассылкой уточнённых данных на лазерных дисках через почту. А записей таких делать приходилось много, поскольку офицеры, выходящие на пенсию, имели обыкновение рождаться по всему СССР, и их адреса рождения в классификатор улиц России могли не входить.

С этим извращением надо было что-то делать, и начальство решило послать в секретный НИИ меня самого, в командировку. В Москву. В надежде, что хотя бы так я смогу что-то поменять. (Учитывая мои не секретные эмоции по поводу базы, возможно, начальство надеялось, что я хотя бы побью того, кто это там затеял.) И про эту поездку следует рассказать подробно.

Для командировки я, наученный горьким опытом, подготовил военную форму максимально наилучшим образом, на который был способен. Т.е. стал максимально похож на зелёный гвоздь с этой свежевнедрённой в войска огромной фуражкой. Билеты на проезд мне выдали за казённый счёт, что позволило мне в кои-то веки поездить в купе, а не в плацкарте. Как порядочный разгильдяй, знающий свои слабые места, я явился в купе первым. Была у меня мысль, что я хотя бы покажу себя кому-нибудь франтом в аккуратненькой форме, но реальность быстро разъяснила мне, что от формы я буду получать одни проблемы.

Вторым в купе заскочил майор, которому мне полагалось отдавать воинское приветствие. Третьим зашёл подполковник, которому приветствие отдавали уже вдвоём. Последним в купе зашёл человек в штатском, но ему я тоже немедленно отдал воинское приветствие. Нет, не по инерции, просто я его уже однажды видел у нас в КЭЧи. На моё приветствие он скромно, но с юмором ответил: «у вас, лейтенант, хорошая интуиция, далеко пойдёте, а у вас, товарищи офицеры не такая хорошая, но мы с этим поработаем.» Из чего я понял, что полковник ФСБ меня либо не узнал, либо решил сделать вид, что не узнал.

Надо сказать, быть младшим по званию в офицерском купе оказалось не так трудно как я думал. Возможно мне помогло хорошее теоретическое знание вино-водочной продукции, доступной в поезде. Я решительно отказался от предложенной проводником водки в бутылочках-стпоках, за которой меня послали офицеры, и принёс нормальную из вагона-ресторана. (Там тоже были небольшие сложности, поскольку мне сначала попытались всучить какую-то переоценённую бодягу, но волшебное заклинание «начальник поезда в курсе» всё решило. Увы, сейчас так уже не сработает...) Так что утром я десантировался в Москве, оставив товарищей по купе ехать куда-то в направлении Самары.

Москва встретила меня радушным утренним дождём, под которым я затопал на первую точку моего официального маршрута, представлявшую собой большую московскую КЭЧ с особой непроизносимой аббревиатурой, которую моя память милосердно не сохранила. Так что пусть будет просто московская КЭЧ. Там меня ждало первое серьёзное испытание этого похода — диск для супер-пупер базы данных, на который я собирал данные со всего Питера, оказался бесполезен. У них, видите ли, случился бунт машин. Замечательный сервер, живущий в отдельной стойке, посылал всех пытавшихся с ним работать, требуя срочного вмешательства системного администратора. Не менее замечательный факт заключался в том, что такового в этой КЭЧи не было. Совсем. Был какой-то майор, у которого данный сервер стоял в графе материальной ответственности, но знания этого майора не выходили за пределы «включить/выключить». Ситуация для него сложилась, как у кота Шрёдингера. С одной стороны сервер формально исправен, а с другой совершенно бесполезен. Кому звонить и что делать, решительно непонятно.

Но видимо, ангел-хранитель у майора был внимательный, поскольку вовремя послал к нему меня. С сервером я провозился пару часов, но в порядок его всё же привёл. Диск свой ему скормил. И намеревался уже срочно выдвигаться в следующую точку маршрута — тот самый НИИ, находящийся за МКАДом. Но мой вынужденный успех вызвал неожиданные сложности. Эти бюрократы меня начали временно переводить в Москву в качестве исполняющего обязанности сисадмина! И перевели бы втихую, но процесс застопорился на том моменте, что в Питере не было служебного жилья, которое бы я занимал, чтобы осуществить рокировку с таким же московским. Сюрприза не получилось, и меня начали обрабатывать не предмет «слушай сюда, старлей, будешь здесь как сыр в масле кататься, контракт подпишешь, квартиру в Москве получишь, когда-нибудь, а пока подпиши вот тут».

Ага, сейчас. Мой внутренний калькулятор немедленно оценил перспективы остаться в армии примерно лет до сорока пяти. Меньше бессмысленно, поскольку не наберётся выслуги. Я ведь не учился в училище, которое шло бы в зачёт. И уже тогда вместо квартир военным намечалась особая ипотека. Сиречь, долговое рабство, предполагавшее недослужившим огромное ничего, если не взять из воздуха недостающую сумму. А сумма обещала быть немаленькой, ведь жильё тут не из дешёвых. Также прикинул стоимость жития в малоизвестной мне Москве (дороже Питера, тогда как оклад лейтенантский, а пусть бы даже и капитанский, почти такой же). И никакого желания перебазироваться столицу у меня не возникло. Ни на оставшийся год, ни тем более на ближайшие лет двадцать.

Однако донести до москвичей моё нежелание быть облагодетельствованным оказалось делом непростым. Тем более, что это нежелание там никого особо не волновало. Пришлось изыскивать другой способ увильнуть. Благо, нашёлся он быстро — незаконченная задача, ради которой я и приехал. Вставив тормоз в колесо своей армейской карьеры, я умчался в НИИ.

Ну как умчался… Сел в троллейбус, в котором благополучно застрял в пробке. Выяснив, что одна остановка занимает двадцать минут, я бросил этот троллейбус и побежал греться в метро. К моему удивлению, метро почти сразу вывезло меня обратно на холодную поверхность и прокатило по Измайловскому парку. (Вот что значит не москвич, таким вещам удивляться.) Выйдя на Щёлковской, я обнаружил, что пробка, в которой мне довелось постоять, простирается не только досюда, но и далеко за МКАД. Посему, я совершил вынужденную прогулку до НИИ. Из-за чего прибыл туда уже почти к самому концу рабочего дня, еле успев застать того, кто собственно и создал, столь доставшую меня супер-пупер базу.

Кабинет творца был декорирован его сертификатами Oracle и двумя литературными неграми в звании лейтенантов. Сам творец, поняв, что нарвался на истинного ценителя своего шедевра, мужественно спрятался от меня за огромным столом. Из его слов я понял, что разработанная система изначально предполагала онлайн решение, а костыли с ключами он был вынужден добавлять от безысходности. И вообще он надеется, что всё наладится, когда в большой московской КЭЧ наконец запустят большой московский сервер, которому наконец будет нормальный сертифицированный удалённый доступ. (Ну запустил я его, и что?)

В этот момент я понял, что больше не хочу его крови. Я хотел, чтобы он жил, как минимум до тех пор, пока его мечта не исполнится. Чтобы он умер в мучениях от стыда, обязательно узрев результаты этого мероприятия. Сам же я мог только умыть руки, получив официальную подписанную индульгенцию для своего начальства о признании невыполнимости сроков внедрения текущей версии супер-пупер базы на местах. Для меня же эта бумажка означала принципиальную невозможность бросить питерскую КЭЧ и, как следствие, свободу от внезапного карьерного продвижения.

Обратный путь был значительно теплее и веселее. Пробка была анизотропной, т. е. в направлении города её не было. Так что я проехался в маршрутке. Билет до дома я покупал сам, а потому с облегчением взял плацкарт. Мне тогда казалось, что в купе я уже накатался. Меня даже не смутило место у санузла. Я был абсолютно счастлив, поскольку ещё не знал, что меня ждёт. А ждали меня попутчики. Муж, жена и ребёнок. Ребёнок был мал, криклив и почему-то очень хотел себе мою фуражку в постоянное пользование. (Я бы уступил, хоть в месте с формой и обязанностями, но так, к сожалению, не работает. Пришлось оставить всё себе.) Жена тоже была вполне обычной тётенькой. Выделялся муж. Первое, что меня в нём удивило, это как он вообще протиснулся до своего места, поскольку выглядел как обрусевшая версия гениального гавайского певца Израэля Камакавиовооле. Т.е. я бы нисколько не удивился, если бы выяснилось, что весит он килограмм триста. Как вы догадываетесь, его полка была верхней. Надо мной.

Разумеется, я срочно затеял меняться местами, но он наотрез отказался. Ему, видите ли, внизу тесно и неудобно. Я понял, что если что-то срочно не предпринять, то очень тесно и неудобно станет мне самому. Страх двинул меня на поступок, которого я стыжусь до сих пор. Я поменялся местами с его женой. В тот момент я был уверен, что уж она-то убедит его поменяться с ней. Каково было моё удивление, когда она даже не попыталась, а он действительно полез наверх. Вы когда-нибудь видели, чтобы полка плацкартного вагона гнулась по краю, а кронштейн прогибался? Я, когда увидел, что она спокойно ложится под эту ленту мёбиуса, понял, что спать мне сегодня не придётся. Лучше бы я сам туда лёг. Да, это наверное могла быть вполне мучительная смерть, но я бы не мучал себя мыслями о возможном сироте рядом. К счастью, мне повезло. Слава советским вагоностроителям! Вагон скрипел, вагон хрустел, но вагон смог это выдержать!

Когда на следующий день я заявился на службу, мой подполковник, глядя на меня сочувственно похлопал по плечу и утешил, что на него Москва тоже всегда производит сильное впечатление при поездках. Тогда я понял, что есть переживания, про которые нельзя рассказать так сразу. Должно пройти какое-то время, прежде чем появятся силы всё изложить. Лет двадцать, например, как сейчас. Так что я ограничился историей с моей не сложившейся московской военной карьерой. Вот тут стресс пришлось пережить уже ему.