Рассказы Геройской Таверны Опции

[Kastore]

В теме нельзя отписываться. Только выкладывать и читать рассказы.

[Сулейман]

Меч и магия это одно из воспоминаний детства, так что теперь оно всегда немного ностальгическое, давно хотел это написать:

23 сентября, 1173 год.
Раннее утро, даже чайки еще не встали на крыло, осенняя хмарь, берег еще не разглядеть за серой дымкой, лишь маяк вырисовывается белесым силуэтом на фоне гаснущих звезд. Было холодно и промозгло, под легким плащом ныла старая рана, одна из сотен, что покрывали его тело невидимой сетью одна на другой. Доски слегка поскрипывали под легким шагом матросов команды его нового корабля, темные эльфы тенями сновали по палубе, и словно не хотели вовсе появляться на глаза. В такую рань даже слова приветствия говорить не хочется, забиться бы в каюту и спать под привычную музыку раскачивающих корабль волн. Но впереди был берег Нового Сорпигаля, берег земли, на которой он успел стать чужим, чужим настолько, что пришлось идти в южный порт вместо Свободной Гавани, говорят столица в осаде, и идут бои, не до праздничных встреч. Король возвращался в свое королевство.
Одиннадцать лет, он не ступал по земле Энрота, одиннадцать лет не видел своего сына Николая. Тот представлялся ему по-прежнему восьмилетним непослушным мальчуганом, сбегающим в нарушение правил со своего маленького трона, чтобы еще раз попрощаться с отцом, что гарцевал на сером коне перед строем блистающих рыцарей. Интересно помнит ли его сын тот солнечный день, как много ранних морщин и болезненных углов наложили на него решения, что пришлось принимать уже в четырнадцать лет, какой отпечаток оставила ненависть. Он, Роланд, когда-то думал, что примирил всех и каждого в королевстве, он ошибался, он был плохим королем. Страна выстояла против культов и нашествия дьяволов, и рухнула в пучину гражданской войны, как и мечтали первосвященники Баа, только вот не пришлось им уже насладиться победой. Он не обидел, ни кого, а они его предали. Стромгард и Стоун, возвышением своим были обязаны Войне за Наследство и ему Роланду лично, были преданы ему, но когда не стало сюзерена, то интересы свои встали для них куда выше интересов страны. Верный Уилбур Хампфри, что правдой служил еще его отцу Морглину, был верен короне и Энроту, прекрасный сенешаль, он никогда не обладал политическим умом, а ситуация и куда более искусного дипломата бы поставила в тупик. Леди Флисс, всегда мечтала о независимости, Морглин заключил с ней договор после поражения колдуний, с ней и с чернокнижниками Аламара, отдав им Кригспайр и Аламос, это позволило выбить варварские орды и утвердится на троне, но кто же думал, что жажда власти не утихает с годами. Даже Озрик Темпер, выходец из древнего дворянского рода, человек чести, чей отец дал Роланду приют в своем замке у трех водопадов в Райской Долине в самые черные часы изгнания, и тот смог лишь собрать верные себе части и увести их на запад, заняв нейтралитет. Конечно все эти лорды разных поколений и сторон не могли ужиться в мире и меньше всего думали о сохранении королевства.
На крупных островах, где они с Катериной останавливались во время своего долгого путешествия, Роланд слышал о героях Энрота, уничтоживших дьяволов, а потом осужденных знатью за то, что освободили его брата. Два месяца позорного следствия и год тюрьмы, сразу после королевского приема в честь спасителей, здесь любой бы взъярился. Уилбур Хампфри растерялся и так ничего не смог сделать в их защиту, хотя архимаг Селена сбежала из тюрьмы, а сэра Гордона забрал Озрик, так как лишь он имел право судить своих чемпионов. Оставшиеся четверо, после получения свободы, наконец, стали живым знаменем для Флисс и Стоуна, символом борьбы с несостоятельной тиранией принца Николая, как это было объявлено в манифесте восставших, и сделали это не без охоты. Интересно как теперь думать, Свободная Гавань осаждается врагом, или враг внутри и его войска наоборот хотят отбить столицу. Роланд не смог улыбнуться даже этому невеселому парадоксу свойственному любой гражданской войне. Он был плохим королем. Эти слова резали словно нож, как камень, упавший в мутную воду поднимали тину воспоминаний с самого дна. Разговор, подслушанный молодым, светловолосым тогда пареньком.
Это было в ярко освещенном зале замка Айронфист, гостевой комнате, где за стаканом вина могли, наконец, расслабится и поговорить с глазу на глаз сильные мира сего. И конечно там были портеры-двери, и конечно Роланд знал о них и не мог не послушать о чем будет отец говорить с таким именитым гостем.
- Что же наконец-то мы выпьем за столь удачную помолвку безо всей этой суеты мой друг! – Морглин поднял стакан багровой жидкости.
- И все-таки ты не прав. Ты думаешь сердцем, я говорил с ними обоими, видел, как они держаться, как излагают мысли, Роланд отважен и благороден, но он не король!
- Можешь заключить брак своей дочери с Арчи, сегодня все так упьются, что никто и не запомнит, с кем она была, там помолвлена! – Морглин рассмеялся легким, светлым смехом, который достался от него в наследство сыну, а теперь навсегда стерт с лица Роланда безжалостным временем.
- Мне нужен брак с королем. – Грифонхарт отпил вина, - Эх, Морглин, не знай я тебя, подумал бы, что ты не понимаешь всей важности, речь идет об Империи могущества невиданного ранее, я шел к этому всю жизнь и знаю, что не увижу результата своих трудов. Может и мои дети тоже, но они построят мир, который объединит мой внук! Единая Империя людей Энрота и Эратии, мир, процветание и благоденствие.
- Ты уже король процветающего королевства, Николай, но они не признают Энротского выскочку своим королем.
- Я сделаю так, чтобы признали, в нем будет кровь Грифонхартов. Мне всего пятьдесят я в самом расцвете сил, еще долго проживу, чтобы успеть и вырастить из этих шалопаев наследников нашего дела!
- У тебя в этом богатый опыт, - легонько подколол Морглин, недаром в Эратии ходила поговорка, что из бастардов короля можно набрать для него же гвардию. Только шутки закончились, когда законные дети короля, один за другим то рождались мертвыми, то умирали во младенчестве. Лишь одна Катерина, уже поздняя дочь монарха, выжила, и стала настоящей гордостью для своего отца.
- Арчибальд был бы куда лучшим королем чем Роланд, ты просто должен приказать провидцу выкрикнуть его имя.
Отец Роланда резко помрачнев, с грохотом ударил стаканом по столу:
- Это моя семья и мои дети, и мое дело кто станет королем! Не тебе это решать, не забывай, что ты всего лишь гость. – И Морглин быстрым шагом вышел за дверь.
Мечты, идеи, при Николае Эратия была могущественнейшим государством Антагрича, сейчас всего-лишь, одно из трех поделивших шаткий послевоенный мир, и былые союзники уже готовы вцепится друг другу в глотки. При Морглине в Энрот пришел мир, а теперь по дорогам бродят дезертиры и нищие.
Из серой хмари выступали холмы, поросшие низкой травой, и маяк – нет, это была башня драконов, она уже явно виднелась над холмами. Роланд помнил, что башня раньше оканчивалась шатровой крышей, но теперь лишь каменная корона зубцов венчала шпиль, и на нем горел огонь в другую погоду бы осветивший путь морякам. Неужели башню больше не используют по назначению? У пирсов поскрипывал одинокий корабль и несколько ботов, широкая мощеная дорога, спускавшаяся к причалам, была пустынна, да и грузовые краны стояли без работы. На досках причала и глинистом берегу робкими кучками жались друг к другу мокрые ящики, и бочки.
Роланд почувствовал спиной дыхание Катерины. Она тоже смотрела на давно покинутый берег. Это был его дом. Он был плохим королем, но он вернулся.