Вот ведь интересно...
Нейросеть не знает, был ли некий Андрей Вознесенский исключён из Союза Писателей (и был ли в нём, и был ли вообще). Но один раз придумав, что он был исключён в 1979-м году - она это повторяет уже с завидной убеждённостью.
Как такое может быть?
То есть, либо это жёстко прописывается в её электронных мозгах с первого раза (а где же тогда адаптивность?), либо ответ является функцией (пусть и очень сложной) на вопрос (а где тогда нейросеть?)?

Анализ от функции неплох в инженерном творчестве (типа тризовской классики), и, соответственно, ограниченно пригоден для обратного анализа чужого инженерного творчества. Главное - правильно представлять функции автора. (И, в общем-то к идее о том, что нужен "наиболее конформный собеседник" есть некоторое количество претензий). Ну и в еще некоторых случаях, в основном сводящихся к невозможности использовать другие способы.

Анализировать им реальный мир совершенно непригодно. Даже плоды человеческой культуры.

(Функцией общественного транспорта является продажа услуг перевоза, но что-то я в понедельник в три ночи снежных заносов не уехал)

Только CollabGPT использует уже достаточно старую GPT-2 (:

Ээ, confirmation bias.

То, что ИИ может писать как "слабоумный русский либерал в твиттере"(с), или как "слабоумный русский коммунист" или, я думаю, слабоумный русский националист, охранитель, нацбол, нацдем, леволиберал, краскон, патриот etc etc говорит лишь о том, что жанр комментариев в принципе является низкоинтеллектуальным.

Функция общественного транспорта - перевозить пассажиров на общих основаниях, а не продавать услуги или перевозить конкретного пассажира в удобное ему время. В конце концов, вполне может существовать (и даже прямо сейчас существует) такой общественный транспорт, в котором оплата с пассажиров не взимается.
Претензии по поводу понедельника неуместны даже исходя из предложенной функции. Оплатить услуги перевоза вполне можно было и в три часа ночи. Для этого никуда ехать не требуется - есть электронный вариант оплаты. Можно себе электронный проездной купить. На потом или просто, чтоб был.

А я и не про CollabGPT, если что. У того же Лопатникова в комментах уже нашлись желающие самолично проверить чатбота на вшивость Чапаева. Бот лулзов больше доставлять не захотел.

В рамках темы - несомненно. Я ведь доказательств не предоставлял. Да и не планирую.


Не только. Как слабоумный ххх бот не подвизается, а вот под либероида вполне себе мимикрирует. Это уже говорит о выборке исходных данных. Точнее сказать нельзя из-за неопределенности влияния авторов бота на выборку. Грубо говоря, или рунет либеральная помойка, и/или авторы подкрутили.
Еще я бы отметил, что на активного псевдокоммуняку, нациста или кондового шовиниста тестовая аудитория наверняка отреагировала бы отчетливым воем с типовыми ярлыками вроде расиста, сексиста, гомофоба и т.д. Т.е. такие ярлыки должны возникнуть в любом случае, поскольку ими щедро разбрасываются даже без существенных поводов, но вой на почве нескольких ударных переписок ни с чем не перепутаешь. И что-то я такого воя не слышу. (Может пропустил?) Вот тут уже очень интересно, насколько это заслуга самоцензуры от авторов.

Ага, ну то есть уже появляются основания, варианты оплаты, технические ограничения, да? Вот так и с техникой, функциональный идеал заслоняется ограничениями материального мира, компромиссами в процессе исполнения, наконец, сменой этого функционального идеала в процессе, подменой его исполнителями и так далее.
(и нет, функцией общественного транспорта является получение денег с потребителя или с муниципалитета, в основном за услуги. Ви лив ин сосайети, и это неолиберальное сосайети).

Вот так же и с гпт. Во-первых, Анлазз, эм, не очень разбирается в вопросе (как из-за догматичности, так и из-за персонального неистребимого баттхерта с ит-отрасли). Вообще, почему-то он на серьезных щах решил, что болталка является основным функционалом языковой модели, уподобившись так остроумно осмеиваемым им миллениалам и либерастам, которые искренне считают, что электростанции существуют для того, чтобы в их домах было электричество. (Replika существует, но это один из кейсов, причем достаточно нишевый)

Если уж анализировать от функционала, то.
OpenAI, при всех понтах про очередную корпорацию добра и беспокойство о неограниченном ИИ, является вполне конкретным бизнес-предприятием. Болталка (собственно ChatGPT, в отличие от GPT) - это паровоз для hype train, несложный маркетинг и ограниченно полезный инструмент теста.
Помимо этого, ситуацию отягощают политические амбиции как Маска, политические взгляды исполнителей среднего звена и реакция истеблишмента.

Следовательно:
- ChatGPT в его публичной версии должен продемонстрировать свой функционал потенциальным покупателям, среди которых, в основном, нынешние потребители услуг копирайтеров, линейных консультантов, колл-центров etc etc.
- ChatGPT в его публичной версии должен пиариться
- ChatGPT в его публичной версии не должен влипать в скандалы перед панамериканским бюро культурной экспертизы,

Из этого, конечно, следует наличие определенной политической повестки, но она именно создается, а не получается автоматически из белого шума.
То есть, если анатомировать русского либерала через воспроизводимость его взглядов гпт, то это не "русский либерал настолько примитивен, что его повестка имитируется GPT", а "русский либерал слепо следует западному истеблишменту, и поэтому конформный западному истеблишменту генератор текстов автоматически дает русского либерала"

Нет. Функция получения денег - это общая функция частной собственности. Общественный транспорт не обязан существовать в этом состоянии. И не существует. Собственно, почему и дотируется всякими муниципалитетами, хотя при неолиберализме муниципалы предпочли бы банальный попил. Все же объективную необходимость перемещать толпы народа отменить сложно.
Даже в виде частной собственности ОТ может приносить владельцу прибыль альтернативным образом, без получения денег потребителя или муниципалитета напрямую. Именно так работают "бесплатные" подвозочные автобусы от мегамолов. Предполагается, что пассажир заплатит как покупатель.




В отличие от Anlazz-a я в IT все же немного разбираюсь, в силу того, что в оном IT работаю. Причем так уж случилось, что мои студенческие работы (и бакалаврская, и магистерская) как раз были связаны с теми самыми трансформерами, что легли в основу GPT. (Хотя тогда это еще так не называлось, да.) Не могу назвать свои знания достаточно глубокими по нынешним меркам, но кое-какие функциональные ограничения системы мне пришлось пощупать собственным лбом. Так что будет сложно убедить меня в адекватности строго "финансового" анализа, без учета физических ограничений движка.

В частности, для меня крайне сомнительно, что ChatGPT лоботомизируется на уровне GPT, где-нибудь на шаге формирования луча поиска токенов. И уж тем более на уровне избирательного обучения. Слишком глубоко. Куда вероятнее, что фильтр на политкорректность и прочее стоит существенно позже, при подборе потенциальных вариантов ответа из нескольких сформированных. Да и, учитывая заявленное в GPT-3 количество токенов фрагмента текста, довольно трудно иначе объяснить типичное для бота "переобувание в воздухе" на табуированных темах в рамках трех-четырех коротеньких сообщений в чате.
Т.е. подкрутка авторами определенно имеется, но вряд ли она столь концептуальна, чтобы кто-то специально глубоко лез в механику. Я может чего-то не знаю, но пока подобное видится как титанический труд, за который даже не ясно с какого конца взяться, чтоб дров не наломать.

Так что спорить с представленным финансовых соображений хозяев бота я не буду, они очевидны, а вот с выводами не соглашусь. Цифровой бот все же должен быть именно цифровым ботом. В противном случае не стоило и начинать дело. Проще было бы изобразить ИИ толпой джамшутов для развода лохов инвесторов на финансирование. Более чем уверен, что "русский либерал" действительно взят из текстов обучения GPT, но в отличие от какого-нибудь "русского нацика" просто не был отфильтрован. Так что вывод об автоматической (в смысле ниезбежной) генерации "русского либерала" явно преждевременный. Вариантов, проходящих через фильтр явно должно быть больше.

Любопытно в ситуации с Чапаевым/Вознесенским то, что информация о репрессиях явно попала в текст бота как конструкция, а не ссылка на факт из базы данных. Ну не было такой ссылки в базах, на которых бот обучен. Нет ровно ни одной серьезной причины, чтоб авторы бота специально исказили обучающие базы, добавив туда упоминаний репрессий конкретных лиц. Бот даже признавался, что про Чапаева не знает и вот сейчас будет придумывать, пока не нашел данных.
Именно эту особенность я и отметил, как присущую либероидам. Данные им не нужны - достаточно проверенных конструкций. И дело тут даже не в наличии/отсутствии интеллекта.

Меня безумно достало написание мудреной Дюны, так что я временно переключился на написание чего-то более простого.

Как я в армию ходил. Комедия в неизвестном количестве актов.

Акт первый.

Начинать эту историю придется издалека, с того момента, как меня начали в армии на учет ставить. Надо сказать, что выдающимся здоровьем я в школе не отличался. В том смысле, что всякие штуки вроде «обогнать автобус на дистанции в три километра» или «метнуть гранату за горизонт» мне никогда не давались, а тройка по физкультуре была скорее результатом сострадания учителей, чем моих усилий. Разумеется, военкомат при медосмотре мои способности оценил по достоинству, без особых сомнений записав в категорию Г. (От А, где супермэны, до Д, где негодные к службе инвалиды. Плюс по восемь циферок, где чем больше цифра, тем хуже годность. )

Мне тогда было все равно, поскольку я понятия не имел, что это значит. Но уже очень скоро, примерно на втором курсе вуза я засобирался на военную кафедру, а там, как выяснилось, был такой конкурс, что брали только тех у кого не ниже А. И вот тогда я оценил милосердие врачей из военкомата, поставивших мне Г. Дело в том, что они могли бы поставить мне честную Б, что несколько более соответствовало моей физической подготовке (и лишило бы меня шансов на кафедру), но они поставили Г, что оказывается означало «фиг его знает, надо бы потом еще раз проверить». т. е. мне всего лишь следовало пройти медицинское освидетельствование повторно, но уже более успешно.

Не сказать, чтобы за без малого пару лет вуза я сильно продвинулся в атлетике, но зато я существенно поднял навыки общения с людьми. В особенности на предмет сдачи зачетов и экзаменов. В частности, по той же физкультуре мне в вузе сильно помогла секция рэндзю. В том смысле, что когда спрашивали о секциях, я это своё рэндзю честно назвал и даже показал пару грамоток. Таких секционщиков особенно не гоняли и зачетами не обременяли. Потом, правда, меня попробовали отправить на какой-то мордобой, защищать честь вуза, вот тогда мне и пришлось объяснять, что рэндзю — это не восточное ногомашество, а восточные крестики-нолики. Иными словами, я усвоил простую истину — говорить иногда надо ровно столько, сколько нужно для достижения цели, причем в правильное время.

Так что к медосмотру я тщательно подготовился, как к сложному экзамену по незнакомому предмету. Ясное дело, шансов пройти его честно у меня не было никаких. А уж заикаться про то, что я прохожу осмотр для военной кафедры и вовсе не вариант — за такое взятки собирают. Так что я затягивал с медосмотром до последнего, стремясь дождаться сезонного потока школьников, наводняющего военкомат. В этой толпе я рассчитывал незаметно получить вожделенную категорию, в этот раз уже примерно зная, что надо сказать каждому врачу.

В деле затягивания мне неожиданно помогло головотяпство бюрократов собственного вуза. Они умудрились забыть поставить в план моему потоку такой жизненно важный предмет как ОБЖ. Совсем забыли, в течение двух лет. А предмет оказался обязательным для военной кафедры. Так что нам это ОБЖ впаяли полным курсом за пару месяцев, подвинув прочие предметы. Это, чтоб вы понимали, иногда по пять пар ОБЖ в день. Разумеется, данный замечательный предмет по большей части игнорировал весь поток, ну кроме тех, кому была нужна военная кафедра, вроде меня.

В военкомате я проходил медосмотр строго по плану. Мои скромные габариты позволили мне затеряться в толпе школия, а бойкий язык не давал уставшим тётенькам вовремя обратить внимание на некую разницу в возрасте. Также проведенная перед осмотром мучительная депиляция скрыла мою неуместную местами волосатость. В общем, до поры до времени, единственным, кто меня едва не завалил, был стоматолог, но с ним я легко договорился на скорое удаление проблемного зуба.

Однако план резко разъехался по швам, когда я добрался до финального босса, т. е. до главврача. К моему неописуемому удивлению этим человеком оказался… наш преподаватель ОБЖ! В этот момент моя несколько необычная внешность резко начала работать против меня — преподаватель меня мгновенно узнал. Как и цель моего визита. О чем незамедлительно мне и поведал. Следующим этапом нашего разговора стало извлечение той тетрадочки, в которой он отмечал для себя посещаемость студентов «проблемного потока».

Спасло меня то, что я не пропустил ни одной пары. Единственный из всех. Если не считать самого преподавателя. Преподаватель-главврач оценил моё упорство и выставил мне итоговую категорию А2. С такой можно куда угодно, кроме как в космос. (Я потом как-то встретил офицера с категорией А5, так он по сравнению со мной был супер-героем из комиксов, но категория у меня круче.)

Так что на военную кафедру я попал. О тяготах и лишениях обучения на этой кафедре можно рассказать многое, но в рамках этого рассказа я ограничусь лишь тем, как я эту кафедру закончил. Большая часть моих товарищей в процессе обучения отсеялась, не выдержав сложностей, но самым суровым испытанием был итоговый экзамен.

Билет к экзамену содержал четыре вопроса из общего пула в чуть более пяти сотен. На подготовку к экзамену отводилось три дня, в течение которых курсанты имели возможность доступа к своим секретным тетрадям и не менее секретным методичкам. Если бы кто-то вдруг успел сделать шпаргалки по всем вопросам, то успел бы набрать объемов разглашения секретки на неплохую уголовку. К счастью, за три дня это было сделать совершенно невозможно, так что я даже не пытался.
Оценка на экзамене ставилась по пятибальной схеме через среднее арифметическое с отсечением. Отсечение значит, что один не отвеченный вопрос, означал итоговые два балла даже при отлично за три остальных.
Преподавателям было проще — их на экзамене было сразу пятеро.

Честно успев прочитать почти половину вопросов, более всего я рассчитывал на пересдачу. Так у меня было бы еще три дня, чтобы дочитать оставшиеся вопросы. Ну и еще робкая надежда на все те знания, что застряли в голове с лекций. Разумеется, в билете, что мне достался, было только два вопроса, на которые я мог нормально ответить. Еще на один я смутно помнил что-то из прошлого года, но вряд ли этого хватило бы хотя бы на удовлетворительно. По последнему шансов не было. Там был регламент, которого я не помнил. Не успел до него дочитать. Однако сдаваться я не планировал. Для пересдачи мне стоило поддерживать реноме усердного курсанта (каким я и был, насколько мог), а не персоны «ой всё».

Так что я вызвался отвечать с минимальной подготовкой. Честно ответил на два вопроса. Получил свои заслуженные пятерки по ним, а дальше признался преподавателю, что оставшиеся вопросы мне пока не по зубам. Но на этом я не остановился, а попросил мне эти вопросы растолковать, мотивируя свою просьбу тем, что желающих отвечать пока больше нет, а времени на подготовку мало, и даже дополнительные три дня перед пересдачей — это критично мало. Так что пара слов о вопросах будут мне куда полезнее и так уже очевидных двоек. Расчет оказался верен — преподаватель оба вопросам мне в общих чертах рассказал, после чего отправил к преподской трибуне, а сам ушел курить.

И вот тут во мне проснулся настоящий грязный Гарри. Я обратил внимание на следующие моменты. Во-первых, в учетном листе у меня было две оценки за первые вопросы (два отлично). Двоек проставлено не было. Во-вторых, тот кто принимал у меня вопросы ушел из помещения и в ближайшие пять минут не объявится. В-третьих, отвечал я тихо (чтоб не мешать тем, кто еще готовится, конечно), следовательно историю моего ответа в аудитории пока знаю только я. Так что я заявился на трибуну с просьбой… принять у меня оставшиеся пару вопросов, а то мол преподаватель отошел. Разумеется, с подсказками, полученными чуть ранее, особого труда это не составило, так что технически самый сложный вузовский экзамен я быстро сдал на отлично, после чего оперативно смылся из аудитории.

Пережив сборы, я принял присягу и стал офицером запаса. На чем моё знакомство с армией по плану и должно было закончиться. Учитывая то, что на сборах я дважды лишь чудом не погиб из-за своеобразного поведения солдат, в армию мне особенно не хотелось. Если уж меня там поджидает по одной смертельной опасности в неделю, то сколько же нужно удачи, чтобы пережить сотню таких недель?

Акт второй.

Чтобы не быть призванным из запаса, а заодно иметь официальную зарплату, я после вуза устроился на работу в сельскую школу. Учителем информатики. Примерно на три дня в неделю. Так чтобы ездить на электричке от дома до ворот школы.

План был прост и надежен как швейцарские часы. Что же могло пойти не так? Я, как и в случае с преподавателем ОБЖ, не учел тесноту мира. Моя сестра училась в одном классе с сыном заместителя моего военкома. (Далее буду называть его просто ЗВ.) В результате ЗВ был в курсе, что у него имеется кредитоспособный офицер запаса, ныкающийся по сельским школам. (Всё же школа не была моей единственной работой — только официальной.) Разумеется, ЗВ не мог оставить такого без внимания.

30 марта я получил из военкомата письмо счастья, согласно которому должен был явиться в оный военкомат не позднее 23 марта того же года. Изучение почтовых отметок позволило мне выяснить, что письмо было отправлено 27 марта. (А еще говорят, что почта России медленная. Тут почти экспресс доставка через полквартала.)

Я позвонил в военкомат и честно признался, что пока не изобрел свою машину времени, но там меня успокоили, что готовы принять в любой другой удобный для меня день, если это будет завтра. В качестве причины интереса указали готовность моего военного билета. Что ж, я уже после сборов уже почти три года с бумажкой хожу вместо корочки, действительно пора бы.

В военкомате я встретился с ЗВ, который с подозрительно ожидающим взглядом сообщил, что на меня имеется приказ о призыве. Разумеется, я спросил, как такое возможно, если я сельский учитель? На это мне показали загодя подготовленную копию уведомления о смене статуса моей школы применительно к министерству обороны. С марта месяца. При приказе от января. Видимо у них там вообще никаких проблем с машиной времени.

Теоретически я мог бы пободаться, подключив хорошего юриста, но в тот момент времени я как раз преодолевал черную полосу в жизни, и никакого желания бодаться у меня не было. Основную работу я потерял и искал новую. Мой отец неудачно вкрутился в финансовую авантюру и какой-то криминальный дон настойчиво требовал нашу квартиру. А еще до кучи я только-только расстался со своей любимой девушкой, причем весьма болезненно. И это не считая семейных кредитов, оформленных на меня, которые было непонятно чем отдавать кроме моей нищенской зарплаты учителя. (Спойлеры — все разрешилось хорошо, но позже. На девушке я даже потом женился.) В общем, на фоне происходившего призыв не выглядел чем-то из ряда вон. Я бы даже сказал, что призыв выглядел вполне закономерным и хорошо завершал картину.

Так что единственное, что я сказал ЗВ — мне нужна отсрочка в пару недель, положенная по закону. Разумеется, эту отсрочку мне дали, выписав предписание на середину апреля. Причем само предписание выписывалось с непонятной мне тогда паузой. Как я потом понял, быстро отчаявшись получить от меня взятку за «потеряли призывника», ЗВ ещё надеялся получить от меня традиционную мзду за хорошее место распределения. Пока писалось предписание мне даже дали пообщаться с юристом какой-то фирмы по отбиванию призывников от военкомов, дежурившему у кабинета. У этого юриста я узнал кое-какие особенности работы банков с призывниками, что скоро мне сильно пригодилось. Но в остальном я показал себя не идущим на контакт, и предписание мне выписали такое, что хоть стой, хоть падай. В штаб армии, что в центре Питера.

И нет, это вовсе не так круто, как может показаться, а совсем даже наоборот. О чем я узнал уже на следующий день, когда в этот самый штаб отправился на разведку. Но не сразу, поскольку в штаб меня пускать отказались, прямо на проходной порекомендовав свернуть моё предписание в трубочку, чтобы было удобнее его засовывать туда, где такому предписанию самое место. В этом штабе майоры кофе носят, а тут какой-то лейтенант приперся...

Но я уже настроился идти в армию, а потому проявил некоторое упорство. Для начала я наведался в военкомат с вопросом «что за фигня?» Выяснилось, что они так уже много народу посылали, и до меня никто не жаловался. Звонили куда-то, бегали, суетились. ЗВ даже позеленел под цвет формы от натуги, но кончилась эта деятельность примерно ничем. Мне сказали, что в этот раз пустят, и я снова поехал в штаб, где мне уже предложили не рекомендацию, а содействие в сворачивании и запихивании моего предписания.

Я сменил тактику. Для начала я решил подождать посмотреть, кого вообще в штаб пускают, и что при себе надо иметь. Довольно быстро я выяснил, что периодически туда проходят небольшие группы людей, ничего не предъявляющие. Достаточно, чтобы у такой группы был главный, в виде армейской шишки. Но есть нюанс — они все без верхней одежды (напоминаю, начало апреля, холодно) и либо в форме, либо в костюмах. Им то что, они из машин.

Фигня вопрос. Иду в ближайшее кафе, оставляю там в гардеробе куртку и остаюсь в костюме. Благо уже тогда именно костюм был моей основной одеждой. Аккуратно прибившись к группе товарищей в несколько более дорогих костюмах чем у меня, проникаю в штаб армии мимо бдительного майора.

В штабе ищу кадровую службу. Там меня встречает майор Козлов, чью фамилию я кажется непроизвольно запомнил на всю жизнь. Майор радостно объясняет мне, что пославший меня ЗВ — редкостный козел, поскольку именно военкомат должен распределять людей по запросам. Здесь же меня могут отправить от южных морей до полярного края, где дислоцируется данная армия. Причем отправят скорее всего затыкать самые неприглядные дыры, поскольку для всех нормальных вакансий документы оформлены на сам военкомат. И сделать с этим что-то может только командующий армии, а никак не майор Козлов, у которого сейчас только горящие вакансии двух оленеводов под Мурманском, на одну из которых он меня немедленно и подпишет, поскольку командующий если и примет меня, то только через пару недель, а распределение моё уже тут и ждать не может.

Я энтузиазм майора решительно останавливаю, поскольку предписание мое не на сегодня, а как раз на пару недель вперед. И с командующим я встретиться вполне успею. (Хотя и не думаю, что встреча наша что-то изменит. Не рожает же командующий вакансии?) Майор радостно выпроваживает меня до дня Д со словами, «а за фиг ты тогда приперся на две недели раньше?», дав на дорожку разовый пропуск в штаб, чтоб я больше не изображал агента 007. Так-то сюда лейтенантов обычно специально обученный наряд из комендатуры притаскивает за нарушение срока явки, и потому проблем с пропусками не возникает. И вообще эти пропуска должен военкомат заказывать для тех, кого сюда посылает.

В общем, через две недели я снова возник перед майором Козловым, и он меня вспомнил неожиданными словами. «А, это ты блатной? Рановато ты, командующий будет принимать через час.» Как выяснилось, блатной — это вовсе не я, а совсем другой лейтенант по призыву. Он подошел через полчаса и мы смогли немного пообщаться под дверью командующего. Парень оказался свеженазначенным помощником прокурора какого-то там района, и за эту должность отвкалывал почти год чуть не за бесплатно. Но гнусный конкурент за место его так выпихнул в армию. (Интересно как такое делается?) Грустная история, но подробностей я не узнаю, поскольку является его сиятельство, командующий, искренне желающий хоть чем-то помочь молодым офицерам, которых он видит крайне редко.

Пропускаю вперед помощника прокурора. Он же болтолог профессиональный, думаю, послушаю на его примере, чего командующему говорить. Но юрист явно выбрал не те слова. На запрос о службе по специальности он немедленно получил звонок командующего в Оленегорск, где срочно требовался юрисконсульт. Так что я запросил у командующего не специальность, а службу рядом с домом, дабы не обременять армию затратами на моё проживание. На что получаю отеческое направление практически в Колпино (в пяти минутах ползком от дома той девушки, с которой расстался меньше месяца назад).

Однако майор Козлов не смог направить меня туда, куда ткнул пальцем в карту командующий. Мест там не было. Но дабы не огорчать его сиятельство, мне предложили другой пригород, куда ходит маршрутка не от метро Звездная, а от метро Кировский Завод. Я жму плечами и соглашаюсь.

Через несколько дней мать провожает меня в армию со слезами. Хотя я ей говорю, что вечером уже вернусь. Не верит.

Еду в свой корпус на маршрутке. Ищу там кадровую службу. Там в меня вцепляется заместитель по воспитательной работе. Ему позарез нужен компьютерщик. Меня тащат к командиру корпуса, чтобы он утвердил моё назначение, но командир корпуса сегодня не в духе. В его воплях «в лес!», «пороха не нюхал!» и «солдат себе ищите, дармоеды!» слышатся приглушенная внутренняя боль и неудовлетворенность бытием. С сожалением мне выписывают направление в штаб какой-то воинской части, куда надо ехать совсем на другой маршрутке, с Проспекта Ветеранов. Для начала. Завтра. Возвращаюсь домой, как и обещал матери.

На следующий день мать опять провожает меня в армию. Уже без слез. Хотя я не обещаю вернуться вечером. Маршрут дико неудобный. Сначала маршрутка, потом автобус. Каждый день так ездить далековато. Подозреваю общагу как неизбежное зло. Но пока еду и замеряю время. Чуть не околел, пока ждал автобус. Апрель был на диво холодный, а за два часа в маршрутке я так отсидел ноги, что они моментально задеревенели на морозе. В итоге дорога занимает почти три часа, что делает мысли об общаге все более реалистичными.

Но не тут-то было. В этой части лейтенант вроде меня нужен примерно никак. Нужны такие навыки, которыми я похвастаться не могу ни по официальной специальности, ни на практике. В итоге дожидаемся машины из зенитного дивизиона, где мне могут найти место. А пока отсылают на склад, дабы я получил причитающееся обмундирование.

Из полагающегося и имеющегося в требуемых размерах мне выдают только часть. Штаны полевой формы чуть коротковаты. От обычной чуть длинноваты. Шинель так велика, что мы потом сделали из неё тент на уазик. (С памятника её что ли сняли?) Берц нет. Туфли на два размера меньше. Портупеи нет. Ватник короткий, зато могу завернуться в него дважды. Офицерская шапка похожа на тюбетейку, хотя размер подписан верный. И все в таком роде. Не сопротивляюсь этой вакханалии, но педантично проверяю, чтобы все выданное полностью соответствовало документам. Чтоб потом с меня не требовали несуществующего. Как я буду выглядеть в армии во всем этом, мне решительно наплевать.

Вечером приезжает дивизионный краз с местным начальником штаба и меня успешно сватают на дивизион. Залезаю в этот краз как есть, в костюме и с баулом выданного барахла. Чем полностью оправдываю прозвище призванных после кафедры - «пиджак». Заодно в хлам пачкаю брюки. Приезжаю в армейский городок теперь уже своего дивизиона, где я напрочь не нужен, поскольку командир сможет мной заняться только в понедельник. А до той поры я совершенно свободен, ибо поселить меня здесь негде. Меня выставляют из городка на ночь глядя, всучив пропуск, который начнет действовать с понедельника. Я оказываюсь черт знает где без малейшего понимания, как добираться до дома. Мысли об общаге уже не кажутся пугающими, скорее соблазнительными.

Нахожу остановку какого-то автобуса, на последний рейс которого успеваю. Автобус привозит меня в славный город Ораниенбаум (бывший Ломоносов), откуда до Питера можно добраться на электричке. За полночь приезжаю домой.

В оговоренный день мать снова провожает меня в армию. Со словами, сколько ж можно уже? Кто ж так служит? Еду уже по форме, которую худо-бедно подготовил за выходные. (Спойлер - подготовил неправильно.) Маршрут вида автобус-электричка-автобус намекает, что к утреннему разводу я ну никак успевать не буду, ибо развод в шесть, а на дорогу уходит почти три часа. Приезжаю на дивизион, где я все еще не нужен, поскольку у меня документов нет и селить меня некуда. Местная общага — это бывший офицерский клуб, в котором офицеры сами себе делают жилплощадь, и вся наличная жилплощадь сейчас занята, пока кто-нибудь не съедет. В итоге офицерский совет сходится на том, что меня можно будет поселить в хозяйственном помещении у рекреационного зала, но там пока нет окон и электричества. Зато есть вода и туалет рядом.
Круто, кажется я буду жить в туалете.

А пока меня отсылают в город, дабы я собрал набор офицерских документов. Там целый список от дактилоскопии и бумажки об облучении до личного дела, которое придется забирать из военкомата. (Последнее должен делать начальник штаба, но он не любит ездить в Питер, а военкомат же у меня рядом с домом…) Возвращаюсь домой, чем несколько удивляю мать.

Собираю все документы, включая личное дело из военкомата, но застреваю на получении офицерского жетона. В моем личном деле его нет. Зато есть два других, явно не моих. Отказываюсь брать количеством, чем довожу курирующего меня ЗВ уже не до зеленого цвета, а до красного. Мне предлагают поискать жетон лично, раз я такой несговорчивый. К моим услугам целый подвал заваленный личными делами солдат и офицеров, не разобранными с момента переезда военкомата с Фонтанки на проспект Славы. (Три года назад.) Быстро понимаю закономерность и всего за полчаса нахожу сначала одно личное дело (куда возвращаю первый жетон), а еще через двадцать минут — второе, где нахожу свой жетон.
В этот момент мне начинает казаться, что я не живой человек, а персонаж какого-то бюджетного компьютерного квеста.

В очередной раз мать провожает меня в армию. На этот раз я уже одет по форме без значительных косяков и имею полный набор документов. В общаге у меня уже есть относительно жилое место и я наконец-то могу пытаться начать выполнять свои служебные обязанности.
Первой такой задачей (помимо изучения тонны документации на технику, с которой предстоит работать) становится заполнение журнала занятий с личным составом. Причем не только тех солдат, чьим командиром являюсь я, а вообще всех. И нет, это на меня навьючили не потому, что я бывший учитель, а потому что эту дребедень всегда спихивают на самого молодого офицера. Сам журнал состоит из листов формата похожего на А1, но заранее отпечатанных на советской типографии на много лет вперед на мерзкой папиросной бумаге. Помарки и исправления не допускаются — в их случае перезаполняется весь лист. К слову, запаса этих листов должно было хватить… еще на месяц, поскольку советские типографии напечатали этой фигни хоть и много, но не бесконечно.

Я почесал голову и немедленно сделал электронную версию этого расписания, поставив на штабную машинку аналог экселя, из пакета OpenOffice хранившийся на моей флэшке и подпилив подходящий шрифт. Чем безумно удивил и командира, и начальника штаба. Одного тем, что эту бесконечную пытку переписыванием оказывается вполне можно заменить на аккуратные листы А4, склеенные тонким скотчем, а другого тем, что на защищенную машину случайный лейтенант может поставить свой софт, наплевав на ни разу не админские права и закрытость внешних USB портов. (Буквальную закрытость — эти вандалы их заклепали паяльником. Но до внутренних не добрались.)

Наградой за хорошо выполненную работу является новая работа, а потому увидев во мне нового идеального писаря, меня немедленно определили приводить в порядок штабное «офисное» электронное оборудование. Чем я и занялся в рамка внеочередного наряда, выпавшего на выходные. И тут я уже было почувствовал себя в армии, но не тут-то было. В вечерний сеанс связи с родными отец интересуется у меня, где это я скрываюсь от армии, а главное зачем? На такую странную мысль его натолкнул заходивший сегодня в гости наряд комендлатуры, искавший меня на предмет всучить повестку и притащить в военкомат на аркане. Правда, увидев отца наряд передумал, поскольку мы с отцом на одно лицо (только он старше и седее), а потому главный по наряду узнал меня и демократично решил, что если я не хочу служить, то и не надо. Сказалось, то, что я пару лет был администратором того компьютерного клуба, где он еженощно залипал в контр-страйк. (Как же тесен мир….) Так что отцу просто отдали мою повестку и даже не стали обыскивать квартиру.

Когда я пересказал эту занимательную историю командиру, он принял очевидное решение — если я нужен военкомату, то надо ехать. По сей причине мне как свежему писарю всучается набор обязанностей по работе с мобилизационными списками, вот и займусь. Так что не отгул у меня будет, а командировка. Приезжаю домой, беру повестку, иду военкомат. Как положено, в форме. Там интересуюсь, кому я так нужен и зачем? Чем почему-то довожу знакомого ЗВ уже не красного цвета, а до синего. Попутно работаю до вечера с документами, которыми навьючили меня в дивизионе.

Выяснилось интересное. Оказывается, я сильно обидел ЗВ. Сначала не дал денег, чтобы откупиться от призыва. Потом опять не дал денег, но уже правильному юристу, специально приехавшему ради потенциального денежного клиента. После чего опять не дал денег, но уже на распределение. Это все было просто обидно, но эна том я не остановился и совершил куда более страшное — навлек на ЗВ неприятности своей устной, но задокументированной в журнале жалобой на то, что предписание неправильное, и по нему не пускают. Жалоба позже была отягощена полновесной бумагой из штаба армии, где майор Козлов наконец разобрался, кто самое слабое звено, и по чьей вине майору регулярно приходилось общаться с комендатурой из-за потерявшихся призывников.

А когда ЗВ уже был готов придушить меня при личной встрече, я продолжил творить ему неприятности. На этот раз в виде жалобы на порядок в личных делах. Причем еще и показал, что этот порядок вполне можно навести быстрее, чем за три года, если задаться такой целью. Разумеется, после такого меня должна была ждать месть.

ЗВ знал, что я забрал свое личное дело, в том числе и квиточки повесток, в которых значилось, что на первую я отозвался телефонным звонком, а по второй пришел лично. Так что мне вполне можно выписать третью, сославшись на то, что нет в наличии отзывов по первым двум. А третью уже вручает наряд. Так же ЗВ знал, что служу я под Питером и на выходных не живу в казарме, а отдыхаю дома. Разумеется, по таким мелочам никто не пишет отпускных бумаг. Так что наряд застанет меня дома и обеспечит мне проблемы, как минимум с моим же начальством, вынужденным сказать, что нет, не отпускало. Это если у меня в порядке все офицерские документы, на оформление которых у меня было не слишком много времени. (Хотя я успел.)

Месть была красивой и по сути абсолютно безопасной для ЗВ, но я снова умудрился всё испортить. В нужное время я случайно оказался в наряде, но вместо неявки по повестке, я по ней заявился лично, выставив ЗВ в дурацком свете. Причем не зашел и вышел, как мог бы, а торчал в военкомате целый день и заставил ржать над произошедшим казусом всех встречных-поперечных.

Акт третий.

Писарь, это конечно работа важная, но мои служебные обязанности в армии должны были быть несколько иными. По крайней мере, если судить по названию должности. И обязанности эти просто так сгрузить на остальных офицеров было никак невозможно. Мне следовало освоить свою боевую технику и научиться работать с моим (и не только моим) личным составом. Без этого я вроде как и в армии, но не совсем. И не я один. Таких молодых офицеров в полку было достаточно много, чтобы командир полка был вынужден периодически лично нами заниматься. Не говоря уже о командирах дивизионов.

Первая моя встреча с командиром полка произошла достаточно быстро, всего через пару месяцев после моего появления в полку. Собрали нас, молодых офицеров, на плацу перед штабом полка, чтобы командир лично проверил внешний вид и документы. Надо сказать, что в этом ряду я выделялся. Сильно. Как я уже писал, обмундирование мне выдавалось в полку, причем по принципу «что есть» и «можно нацепить». Тогда как остальным офицерам, не «пиджакам», оно выдавалось в училищах, которые они недавно закончили. Т.е. им выдали все, включая то, что недодавали годами. У каждого были форма и ботинки по размеру, шикарная офицерская шапка и новехонькая портупея с блестящей пряжкой. В сравнении с ними я выглядел как средне-азиатский красноармеец времен гражданской войны. Тюбетейка вместо шапки, ватник не по размеру, туфли вместо ботинок, короткие штанцы как у Филипка. А в качестве удара милосердия на требование командира полка показать портупею я продемонстрировал подтяжки и обычный брючный ремень.

Вопль командира «Черногу-у-у-у-у-з» мог поднять мертвых из их могил и повести ордой в атаку за Осовец. Но поднял он только начальника склада. Не мертвого, а лишь мертвецки пьяного.
Впрочем, даже пьяный кладовщик легко отбивал любые претензии ведомостью наличных запасов. Выдать потребное он мне не мог при всем желании. Надо было заказывать и ждать. Или утешиться тем, что есть, если я не против, конечно. На что я дипломатично ответил, что решение за командиром, а я готов защищать родину в любом виде, какой начальство сочтет нужным. Начальство милостиво решило, что я подожду.

Зато когда началась проверка документов, выяснилось, что вчерашние курсанты армейских училищ совершенно не способны самостоятельно с ними разобраться. Этому их не учили. Так что все, чем они могли похвастаться — предъявить отметку о дактилоскопии. Даже офицерские удостоверения были не у всех. Единственным, у кого все было в полном порядке, оказался я. Включая ведомость о полученном казенном имуществе — тот единственный документ, что мне не пригодился, поскольку кладовщик принес аналогичную.

Так что при корпусной проверке ребята собирали мне обмундирование с бору по сосенке, а я в свою очередь помогал им с документами.

Похожим образом дело обстояло с материальной частью, которой я должен был воевать. Но тут уж о либеральном пофигизме не могло быть и речи. Когда я принимал своё боевое под ответственность, я действовал как нормальный начальник склада при приемке, т. е. проверял все полностью от и до. А если не знал метода проверки, то сначала выяснял, как проверять. Для чего пришлось позаседать в секретной комнате с методичками. За это своё свойство я очень быстро заработал искреннюю ненависть у большей части сдающих мне имущество. Особенно ярко это проявилось при попытке записать на меня запасные частеи дивизиона. Я принимал его почти полгода, пока мне нашли все заявленные в ЗИПе комплектующие или документы на их списание. (Хотя часть этих документов я же сам и делал для страждущих.)

Самым заковыристым пунктом в списке оказались 49 ломов разъемных. Я даже не требовал все сорок девять, просто хотел ответов на несколько вопросов.
Во-первых, зачем на дивизионе столько ломов? Ну два. Ну пять. Но сорок девять?
Во-вторых, абсолютно непонятно, как хотя бы в теории выглядит разъемный лом? Неужели не сохранилось хотя бы одного, чтобы посмотреть? Может не у нас, а в соседнем дивизионе?
В-третьих, куда они в таком количестве подевались? На металлолом их что ли посдавали?
Мне предлагали напилить стальных обрезков, которые можно было использовать под списание, типа сточились, но я отказывался на отрез, пока не получу ответы на свои вопросы.

Ответы я получил через месяц сам, разгребая пачки передаточных ведомостей за прошлые годы. Не было никаких ломов, тем более разъемных. Это просто в древности кто-то неразборчиво написал «лампы различные», а потом никто не разбирался. Все просто переписывали, а потом и перепечатывали.

А уж какие недостачи я случайно вскрыл… Оказывается какая-то дрянь у нас систематически воровала медные кабели с консервационных позиций. Командир схватился за голову, и нам всем спешно пришлось тащить медь со всей техники на охраняемый спецхран. Недостачу офицерам, включая меня, пришлось замещать из своего кармана, ибо консервы даже не были никогда ни кого персонально записаны. Благо, успели на пятом кабеле, и сумма оказалась невелика. Вдвойне повезло, что вор не знал о серебряных подводках и проигнорировал их как алюминий.

Разумеется, через неделю после того как я все же принял все, что мне так долго пытались всучить, к нам приехала проверка материальной части корпуса. Взгрели всех в полку. Кроме нашего дивизиона. И только после этого меня перестали называть язвой.

Акт четвертый.

Не менее интересно дело обстояло с личным составом, которым предстояло командовать. Надо сказать, что солдаты у нас были преимущественно отборные. Т.е. за исключением буквально нескольких человек они были абсолютно бесполезны для несения военной службы с использованием сколько-нибудь сложной техники. В большинстве случаев максимум которого от них удавалось добиться за все два года обучения — сделать их хотя бы не настолько вредными для этой самой военной службы. Солдат можно было научить готовить, стирать, отапливать и убирать за собой, это да, но в плане боевой работы лишь несколько человек были полезны в качестве водителей, двое в качестве дизелистов и ровно один смог выучиться на оператора одного из рабочих мест. Быть может больше пользы было бы от стрелкового оружия, но это оказалось трудно проверить из-за дефицита патронов. По крайней мере, разбирать и собирать автомат все умели, и неплохо.
Собственно, так они к нам и попадали — всех, кто был способен на большее, отправляли делать что-то полезное. У нас в ПВО всю реальную работу делали офицеры, а солдаты… Ну они просто были. Зачем-то. Видимо потому, что этих горемык было просто некуда больше деть.

Серьезно, часть из них даже не умела писать на русском. Совсем. Рапорты о принятии/сдаче нарядов срисовывали с предыдущих. Или просили написать товарищей.
Одного такого наш старшина спрашивал, как они при такой грамотности домой писать будут? На что получил закономерный ответ — зачем писать, если можно позвонить?

И как же неимоверно сложно было сохранять личный состав живым и здоровым… Я никогда в жизни больше не сталкивался с таким количеством потенциальных самоубийц. Они пытались отравиться, застрелиться, подорваться, уронить на себя что-нибудь тяжелое, закоротить на себя двадцать один киловольт, а когда ничего из этого не получалось, то хотя бы потеряться в лесу или утонуть в болоте.

Я нисколечко не шучу. Те два года, что я числился на дивизионе были уникальным временем, когда там никто не погиб. В первую очередь из-за везения, конечно, но и некоторая моя заслуга в этом есть. Скажем, первое с чем я столкнулся, когда мне вручили нескольких остолопов - мне абсолютно нечем их лечить, если вдруг что-то случится. В аптечке из препаратов были только советские таблетки от кашля и куст алоэ на подоконнике. Не было даже пластыря или обезболивающего. В случае чего офицеры использовали свои автомобильные аптечки. А что серьезное — в полк, там все есть.

Автомобиля у меня не было, так что с первого же месячного довольствия я поехал в аптеку и закупил минимум-миниморум, без которого нельзя в поход отправляться. И разрешил пользоваться всем при условии возмещения в последствии. (К слову, пригодилось и неоднократно все, кроме большого жгута.)

Запомнилось применение мощного мочегонного. Один солдатик начал отекать после командировки в корпус. Я ему мочегонное выдал просто потому, что больше не знал что дать. А он в туалет не ходит, все равно. Не хочет. Я к командиру, мол беда тут какая-то, не может такого быть. Повезли к полковому врачу, так он только глянул и вертолет вызвал. Парня еле спасли. Оказывается он с кем-то в корпусном штабе вычитали, что из антифриза можно всю дрянь извлечь, бросив луковицу. Мол, луковица позеленеет, а спирт останется. Интернет соврал не полностью — дряни луковица вытянула столько, что нашего экспериментатора откачали и комиссовали. А вот собутыльника из корпуса он сдал слишком поздно, его спасти уже не успели.

Другой номинант на премию Дарвина хотел украсть немного топлива с площадки аварийного запаса. Там была такая здоровенная вкопанная в землю цистерна с дизелем. Он ночью откинул крышку, и его шибануло скопившимся в цистерне газом. Упал без сознания на горловину цистерны. Так бы и утонул в топливе, если бы мы предусмотрительно не нацепили на эту горловину решетку. Вообще решетку я предложил нацепить, чтобы не кидали кирпичи (чтоб скрыть кражу топлива, поддерживая уровень жидкости), но в данном случае решетка спасла жизнь. Повезло суициднику, что газа было не так много, чтобы задохнуться на месте.

Еще один умник во время дождя полез за заначкой, которую до того спрятал в распределительном щитке. Ему повезло, что его заначку первым нашел наш капитан-дизелист. И не просто нашел, а отключил весь этот щиток, поставив как резервный. Пока не определили умника методом наблюдения за щитком. В дождь этот щиток даже открывать нельзя без диэлектрической сбруи. Да и с ней страшно. Там же напряжение в киловольтах, для малой РЛС.

Отдельно отмечу наших сборщиков грибов. Когда я контролировал собранный ими урожай, то выкинул наверное целый мешок мухоморов и шесть бледных поганок (вместе с корзинками, конечно), хотя инструктаж с ними проводился очень подробно. И каждому я выдал цветную распечатку с ядовитыми грибами.
Впрочем, мне за грибы тогда тоже досталось. Я их обычно не ем, поскольку не люблю, а тут после заготовок из грибов было чуть ли не всё меню, кроме чая. И вот сижу я, ковыряюсь выедая картошку, а вокруг в столовой потихоньку концентрируется тишина. Пока командир не спросил, точно ли я знаю, какие грибы съедобные? Когда я подтвердил, следующий вопрос был про, почему тогда не ем? А на мой лепет про гастрономические предпочтения последовал категоричный приказ немедленно начать есть грибы, во избежание бунта личного состава. Грибы я от этого не полюбил, но приказ, конечно, выполнил.

В общем, пока я не научился обращаться с личным составом, считать меня офицером было явно преждевременно. На моей стороне было два обстоятельства. Во-первых, я почти два года пробыл школьным учителем, а мои солдатики не слишком сильно отличались от проблемных старшеклассников. Во-вторых, на моей стороне были абстрактный офицерский авторитет и реальная помощь старших коллег. Против меня было всё остальное. Мой субтильный внешний вид помноженный на комичное обмундирование добивался интеллигентным тихим голосом и неуместной привычкой всегда вести себя вежливо. Воспринимать меня как авторитет на фоне громогласных выпускников военных училищ было решительно невозможно.

Особенно важно, что тогда я в принципе не умел материться. Не понимал концепции мата. Не знал, что существует эмоциональный уровень передачи информации. Я мог безуспешно подробно объяснять солдату, что мне от того требуется, а потом с удивлением наблюдать за тем, как старшина двумя-тремя невразумительными воплям заставляет того же солдата сделать все необходимое, ничего не объясняя. Мне это казалось магией. Особой армейской матерной магией.

Брать мне приходилось упорством и рассудительностью. Если я что-то требовал, на то всегда была железобетонная причина, которую я никогда не скрывал. При этом я никогда и никого не заставлял что-либо делать ради моей личной выгоды. Если же мне лично было что-то нужно, я всегда обращался к солдату как к равному.

Так у нас был парикмахер, стригший солдат машинкой. Стриглись у него и некоторые офицеры. Решил постричься и я. Разумеется, предварительно я узнал форму оплаты услуги. Выяснилось, что стрижка идет за сигареты. Я пересчитал на эти сигареты стоимость типичной стрижки в парикмахерской, и у меня получилось что-то вроде девяти пачек. Надо было видеть лицо солдата, когда после стрижки я вручил ему блок сигарет. Оказывается, больше пачки ему до сих пор никто не давал. Он даже пробовал отказаться от лишних девяти. Но я объяснил ему основные принципы рыночного ценообразования с учетом платежеспособности клиентов и взял только одну — ведь для меня так все равно выгоднее, чем идти в парикмахерскую, при том что качество его работы ничуть не хуже. А настаивать на снижении цены услуги пользуясь званием я не могу — это было бы злоупотребление полномочиями в личных целях.

Ровно то же упрямство я проявлял в тех случаях, когда от солдата требовалось добиться исполнения обязанностей. Если с первого раза у меня не получилось разбудить солдат в наряде из-за недостатка громкости голоса, то на второй я уже подготовился технически — восстановил годами валявшийся в штабе мегафон. Подозреваю, что в тот раз проснулись не только солдаты, но и жители городка, находившегося в девяти километрах. После того случая меня предпочитали слышать даже если я не орал.

Мой подход дал плоды не сразу, но все же дал. В качестве бонуса я получил неожиданную возможность знать о происходящем на дивизионе несколько больше, чем было доступно большинству лейтенантов. Иногда это было забавно, иногда помогало.

Забавным можно назвать ситуации, на которые я теперь мог посмотреть с двух сторон.
Так один старший лейтенант предупредил меня, что солдаты неимоверно тупы. Он как-то разрешил им немного задержаться после отбоя в комнате досуга, посмотреть телевизор. Каково же было его удивление, когда заглянув в комнату, он увидел там солдат безотрывно смотревших на настроечную таблицу. Всё что угодно, лишь бы не ложиться спать. Дикие люди.
С другой стороны солдаты предостерегли меня, что старшие лейтенанты тоже бывают неимоверно тупы. Однажды один такой дал им возможность посмотреть вечером телевизор. Разумеется, они не стали ставить лейтенанта в известность о том, что будут смотреть порнуху, а когда тот заглядывал в комнату, быстро переключали на другой канал. К сожалению, в какой-то момент времени вещание по всем остальным каналам закончилось, и переключали они уже на настроечную таблицу, но лейтенанта это нисколечко не смутило.

Полезным можно было считать то, что когда солдаты косячили, то обычно не пытались скрыть это от меня. В итоге мелкие, легко устранимые проблемы не превращались в хтонический ужас от попыток «скрытного самолечения». Я почти всегда вовремя узнавал о пропавших предметах, поломанной солдатами технике и испорченных ими документах. Но что куда важнее — я отлично знал о взаимоотношениях солдат, а потому мог вовремя вмешаться до того как ситуация стала бы критической. А если ситуация была мне не по зубам — призвать начальство.

Так было в том случае, когда несколько новых горячих джигитов начали активно избегать работы по мытью пола. Мало того что сами отказывались заниматься этим видом труда, так и остальных джигитов подбивали, чтоб заставить других полы мыть. Только возникновения диаспоры с привилегиями нам на дивизионе не хватало… Командир по моей наводке отреагировал молниеносно. Быстро стало ясно, что убеждать джигитов бесполезно. Даже выезд к мулле не помог бы. Дело ведь не в религии. Так что командир решил проблему иначе. Он выстроил дивизион на плацу, вывел указанных мною джигитов из строя и задал несколько вопросов.
- Можете ли мыть пол?
- Нет, не можем.
- Почему?
- Отец не велит!
- Отец что-нибудь говорил про кочегарку или работу ассенизатора?
- Ассе-кого?
- То есть не говорил?
- Нет…
- Так, бойцы, есть предложение освободить этих рядовых от нарядов на мытье полов по семейным причинам, а взамен выдать им по часам наряды на топку в кочегарке и ассенизационные работы. Кто за?

За были практически единогласно. Все, кроме джигитов, конечно.

Акт пятый. И последний на сегодня.

Мало получить боевую технику — этой техникой надо воевать. В моём случае не теоретически, а вполне практически. Дивизион регулярно осуществлял настоящее боевое дежурство. На позиции по этому поводу даже стоял символический пограничный столбик. Служил я в те года, когда идея перевооружения армии ещё не стала известна народу, а потому техника была строго советской, причем многолетней выдержки. Это приводило к ряду особенностей эксплуатации, о которых до армии я не мог даже предположить.

Первая особенность заключалась в том, что техника была рассчитана на советского военнослужащего.

У советских военнослужащих по определению не могло быть лишнего веса, а потому многие люки и кабины были надежно защищены от американского захватчика своими габаритами. Если бы коварный пожиратель гамбургеров вдруг смог влезть на место водителя ракетовоза, то вытащить его оттуда живым смогла бы только бригада МЧС.

Советский военнослужащий силен, смел, сметлив и неприхотлив. Хлюпик вроде меня не имел шансов без посторонней помощи добраться до некоторых рабочих мест. А если учесть, что эти места подчас располагались на высоте тридцати метров, куда надо было еще лезть по вертикальной лесенке… До службы в армии я точно знал, что у меня акрофобия. В армии мне наглядно объяснили, что я всего лишь выделываюсь по фигне, а на самом деле все отлично могу. И действительно смог. И лезть по тридцатиметровой заледеневшей лесенке без страховки зато с грузом. И потом запрыгивать в болтающийся, незакрепленный антенный блок. Через люк, находящийся снизу этого блока. И даже снять с той верхотуры застрявшего солдата, которому там вообще нечего было делать, но он влез позвонить маме, потому как там сигнал лучше.

Советский военный инженер легко осваивает технику по методичкам. Для него не представляет сложности запомнить наизусть любую принципиальную схему. А я всего лишь компьютерщик недоделанный, для которого все эти красивые лабиринты проводов подобны до сих пор не расшифрованному линейному письму. И нет, мне не выпало обслуживать цифровой вычислитель, в котором я сколько-то разбирался. Мне достался долбанный аналоговый преобразователь, который я был способен оперативно чинить только заменой блоков на запасные.
А если учесть, что вся техника там эксплуатировалась через нажатие на 100500 кнопочек и тумблеров в правильном порядке, который надо знать наизусть… Честно скажу, за первый год службы я точно не стал приличным офицером на своем месте, хотя и пытался. Возможно стал бы на втором, но судьба не дала возможности это узнать.

Вторая особенность состояла в том, что техника была мягко говоря не новая.

Мой дивизон был старше меня на пару лет, а ведь служить я пошел когда мне было около двадцати пяти. Сказывалось это часто. Запасных частей на многие узлы не было не только в ЗИПе дивизиона, но возможно и во всей армии. Помнится, я как местный питерский ездил на рынок Юнона, чтобы закупить транзисторов взамен пробитым. Не знаю где такие транзисторы брали барыги, но даже у них самые новые были семьдесят девятого года выпуска. И далеко не все годились в дело.

Ломалось все, что могло, а чинили это мы, потому как больше почти некому. Ремонтные базы были к тому моменту уже практически разгромлены. Я на одну такую ездил в командировку. Меня встретил дедок похожий на сталкера. Его там звали «молодым». Ему было всего лишь шестьдесят с хвостиком. Он повел меня на склад, который выглядел как кладбище дивизионов ПВО под открытым небом. Со словами «вроде бы в девятнадцатом ряду был недокуроченный с нужным клистроном». Клистрон мы тогда нашли, он не ошибся.

Как сейчас помню сбор, который организовал наш начальник стартовой батареи. Собрал своих солдат у ракетного склада. Зачитал приказ о продлении срока эксплуатации ракет еще на пять лет сверх максимального срока. Ура, товарищи ракеты! Еще пять лет вам до дембеля. Радуйтесь.

Чуть лучше дело обстояло и с автотранспортом. Машины у нас были старые, но хотя бы простые и ремонтопригодные. Хотя и там уже намечались неразрешимые проблемы в ближайшие пару-тройку лет. Да и текущих проблем хватало. Как-то затребовали от нас покрасоваться техникой в Ораниенбауме. Подогнали мы туда несколько ракетовозов, предварительно начищенных до блеска, а вот обратно уже ехали с приключениями. На одном ракетовозе отказал гидроусилитель руля. На повороте этот ракетовоз на полном скаку уехал прямо. Прямо в болото. Где и остановился. Ракетовозу-то что, он в нормальном положении не тонет, а выскочивший водитель сразу по грудь ушел. Начали вытаскивать двумя другими, так их надо так синхронно запускать, чтоб один не начинал на попа вставать. Сначала об этом не подумали, так чуть буксировщика не утопили. Хорошо еще, что инструменты для ремонта всегда с собой, а то бы вытащили, и что дальше?

Аналогичные проблемы были и с бытовой частью. Советская казарма, советская кухня и советская угольная котельная были полностью укомплектованы советским же оборудованием соответствующих годов изготовления. Причем, если кастрюли могли бы быть и царского времени, то с котельной возраст сказывался. Старые трубы и котлы требовали постоянного внимания. А когда испортился датчик давления, то и внимание не помогло — котельная взорвалась, лишь по счастливой случайности не убив дежурного кочегара. Правда основную систему отопления нам заменили на новую весьма оперативно. Тем же летом.

С этой особенностью я справлялся несколько лучше, поскольку имел опыт бережной работы со старой техникой. Но именно армия отточила мои навыки по починке чего угодно нетрадиционным образом с использованием подручных средств. Самое главное — понимать, как работает то, что ты чинишь, и в чем собственно состоит проблема, которую нужно устранить. Впрочем, иногда мне все равно кажется, что наша техника работала только потому, что мы искренне верили в её работоспособность после нашего вмешательства. Как орки из вахи. А может она просто питалась нашей кровью.

Акт шестой.

Ещё во время курсантских сборов я понял, что армия предоставляет огромное количество вариантов помереть задолго до встречи с противником. Всего за две недели я дважды же лишь чудом разминулся со смертью.

В первый раз смерть взмахнула косой у меня над головой, когда я мирно сидел в кузове краза, едущего за продовольствием на склад. Ну как сидел… Ползал по этому кузову, пытаясь найти упавший берет до того, как этот берет пропитается всеми сортами грязи. Так что неожиданная ветка сшибла только крепления тента, а не мою голову. Из темного кузова я никак не мог узнать, что водитель вдруг решил проехать под деревом. При этом водитель верно учел высоту кабины, но не кузова. Т.е. его голове ничего не грозило — только моей, о которой он не подумал. Что вполне типично для армии из призывников.

Второй раз смерть взмахнула косой у меня перед носом в виде падающего с временных креплений ракетовоза. Мне могло бы оторвать лицо, но лишь срезало часть левого сапога, слегка полоснув большой палец. Вместо закрытого гроба я обошелся пластырем, но осадочек остался, так что на военную службу я нисколько не стремился. Вместо героической гибели со знаменем в руках армия обещала заурядную если не дурацкую.

Но человек предполагает, а министерство обороны им располагает. Так что в армии я все же оказался. Более того — я там выжил. Причем не в последнюю очередь из-за диплома инструктора по технике безопасности.

Разумеется, надежного расписания в стиле «одно покушение в неделю» не было, но моих ожиданий армия не обманула. У меня была масса вариантов по дурацки сдохнуть, один другого фееричнее. Причем нельзя сказать, что все эти замечательные случаи являются исключительно заслугой моих солдат или начальства. Сам себе я тоже несколько раз «удружил». Описывать банальные возможные пожары, падения, отравления и удары электрическим током я не буду. Все же я не посрамил свой диплом, и в большинстве случаев ничего интересного не произошло. Но дама с косой весьма изобретательна, и никакой инструктаж не подготовит вас ко всем её сюрпризам и чувству юмора.

В этот раз я ограничусь рассказами о живой природе. В тех широтах, где я служил, одной из наименее вероятных причин смерти считается укус насекомого или паука. Под Питером не водится ни малярийный комар, ни муха цэцэ, ни даже завалящий каракурт, не говоря уже о скорпионах или сколопендрах. Тем не менее за время службы я чересчур близко познакомился с такими неожиданными тварями как фаланга и таёжный гнус.

Фалангу (или сольпугу) я встретил на учениях на полигоне Ашулук. Её (и не только) там многие встречали, поскольку из-за диких перепадов температуры (от минус десяти ночью до плюс сорока днем) всё живое стремится спрятаться там, где температура сколько-нибудь стабильна. Под это условие подпадают все сапоги, ботинки, куртки и шапки, находящиеся в палатках. Кто перед надеванием не вытряхнул — того и тапки, причем очень даже может быть, что белые. Сама фаланга формально не ядовита, но как любой падальщик является носителм трупного яда. Впрочем, этим меня было не взять, поскольку я с детства никуда руки-ноги не совал без проверки. Так что для близкого знакомства со мной фаланге пришлось свалиться мне за шиворот. Однако я оперативно станцевал такую зажигательную тарантеллу со стриптизом, что смертельный поцелуй у нас не случился.

За гнусом в тайгу ехать не понадобилось. Гнус прилетел к нам на позицию сам. Не уверен, что по видовому составу он полностью соответствует именно таежному, но сослуживцы с Дальнего Востока несомненное сходство отмечали. Причем ещё за пару лет до начала моей службы ничего подобного в питерских болотах не наблюдалось. Речь идет о чрезвычайно мелких плотоядных мушках. Формально они даже не были кровососущими, их вполне устраивали мясо, жир и нежная человеческая кожа.

Мошка не была бы проблемой, если бы не два обстоятельства. Во-первых, этих мушек было неимоверно много. Перемещались они буквально облаками. Во-вторых, при стойке смирно сделать с ними что-либо не представлялось возможным, кроме как активно корчить рожи. Пока ты стоишь, они тебя едят. Командир эту сезонную особенность, конечно, учитывал и на позиции у леса дурацкими красивыми построениями не занимался, но когда к нам приехала инспекция из корпуса, тамошний полковник до последнего пытался провести процедуру заступления на боевое дежурство по всем правилам.

Мошка под достоинству оценила неожиданный банкет невиданной щедрости и слетелась со всей округи. К концу мероприятия (когда сбежал сам полковник) видимость упала до трех метров. Дальше был только рой. Читал, что такая мошка убивает человека за пару часов. Верю. Нас эта мошкара за полчаса довела до состояния массовки зомби-хоррора.

Кроме экзотической мошки на позиции в ассортименте встречались шершни и осы. Гнездо первых мы дальновидно не трогали, оставив в качестве элемента оборонительного периметра. Что касается ос, то к ним я привык еще с дачи, где мать подкармливала полосатую орду протертой смородиной. Оказалось, что среднестатистическая оса куда больше интересуется своими делами, чем мной. Если осу не пугать, нападать она не будет. Зная это простое правило, я спокойно перемещался по позиции в момент вылета полосатых фуражиров.

Но однажды нам понадобилось срочно вытащить кабели из вышек, стоящих на консервации. Каждая вышка представляла собой тридцатиметровую металлическую трубу полутораметрового диаметра, заполненную креплениями и кабелями. Внутрь вел небольшой лючок, куда мог пролезть только настоящий советский (а лучше компактный северокорейский) военнослужащий. Из большей части вышек мы все достали, но в одной оказалось два осиных гнезда.
Разумеется, посылать туда солдата я не мог, и как не боящийся ос, сдуру полез самостоятельно. На первых порах моё умение не привлекать внимание роя работало хорошо. Ровно до тех пор, пока рука не дрогнула, и колокольный гул от неудачного удара молотком не разнесся по трубе. Из обоих гнезд вылетели все способные держать оружие, и труба заполнилась недовольным жужжанием. Я вжался в металл и инстинктивно начал мысленно напевать: «я тучка, тучка, тучка, а вовсе не медведь». Как ни странно, это сработало. Осы по мне поползали какое-то время, а потом успокоились и вернулись по домам, ни разу ни ужалив.

Я продолжил отсоединять кабели, когда услышал снаружи крики прибывшей офицерской «спасательной команды», вызванной солдатами. «Ты там как? Сильно распух? Вылезти сможешь сам? Или резать придется?» На мое счастье, я так и не узнал, что они там собирались резать без автогена.

Была в наших болотах живность и побольше шершней. Один из наших сержантов контрактников обшил свою дверь змеиными шкурками. Гадюк в наших болотах было для такой затеи более чем достаточно. Не случайно Таменгонт в переводе означает буквально змеиное болото. К людям гадюки не лезли, но идея походить по высокой траве в тапочках все равно имела некий оттенок суицидальности. Я такой глупости совершать не планировал, но кое-какие вещи от меня зависели не полностью. Мне ведь так и не выдали берцы, а потому из форменной обуви у меня были только туфли, в которых перемещаться стоило с осторожностью. И несколько раз мне все же пришлось проявлять чудеса прыгучести, дабы не попробовать змеиного яда. А однажды я даже освоил азы бега с препятствиями задом наперед, когда при сборе грибов мы наткнулись на масштабную змеиную свадьбу. Задним числом страх рисует мне картину с сотнями змей, но там их наверняка было куда меньше. Может даже меньше сотни, но это не точно.

Не удивительно, что солдаты с нетерпением ждали зимы. Но зимой вместо гадюк приходили волки. И вот они уже перли на позицию так, что фиг отгонишь. Бывало солдаты ночью на пост боялись выйти.
- Товарищ лейтенант, я боюс, мине волки сьидят!
- Так у тебя ж автомат, как они тебя съедят?
- Одного застрилю, а остальные сьидят…

По первости не имел достаточно авторитета, чтобы просто приказать, а потому ходил с такими трусами лично. Волки у нас были не столько серыми машинами смерти, сколько полукровками от каких-то дворняг. Некоторые даже умели сносно лаять, чем активно пользовались для завлекания особо глупых собак на обед. В общем, опасности от этих «волков» было не больше, чем от дикой собачьей стаи. Но и не меньше. Людей эти псины побаивались и в пределах позиции вели себя пристойно. В момент половодья мы их даже терпели, поскольку серым особо некуда было податься с нашего холма.

Но я же самый умный. Я свои права знаю и хорошо помню, что после вечернего развода все незадействованные офицеры имеют личное время. Потому, когда наш начальник штаба начинал страдать фигней, задерживая вечерний развоз до десяти или даже одиннадцати часов вечера, я потерпел пару раз, а потом принялся решать проблему самостоятельно. Нет развоза - значит иду в городок пешком. Там всего-то девять километров. Мне ж ещё в магазин успеть надо. Это начальнику штаба жена ужин приготовит, а мне даже сухого пайка на такой случай не положено. (И, кстати, офицерам в солдатской столовой запретили питаться аккурат на первом году моей службы.)

Разумеется, в один далеко не прекрасный вечер мною заинтересовались волки. Толпа людей в форме не взывала у них гастрономического интереса, но один обалдуй, шастающий ночью по болотам — это же совсем другое дело. Но героически отбиваться от стаи с ножом в руках мне не понадобилось. Я оказался настолько удачлив, что при первой такой встрече я не просто совершал маршбросок, но еще и планировал завернуть к карьеру, дабы поглядеть на уток, о которых столько рассказывали мне наши офицеры-охотники. Для чего прихватил мешок огрызков недоплесневевшего хлеба, предназначенного на выброс. Однако уток я тем вечером так и не покормил. Покормил «собачек». (А еще говорят, что ни собаки, ни волки хлеба не едят. У меня едят.) Так и ходил с тех пор, пока стая не откочевала. С почетным эскортом.

Надо было видеть нашего начальника штаба, когда он с развозкой однажды догнал нас со стаей. После истории с осами жмущиеся ко мне волки были явно перебором, так что меня, до мозга костей городского жителя, безапелляционно нарекли лесным друидом и колдуном.

Всё вышеописанное было пусть и пугающим, но пугающим понятно. Сейчас же я расскажу о том, что меня в свое время напугало именно непонятностью.

Началось с того, что у нас… обвалился один из туалетов. Вернее не совсем у нас. У дивизиона в окрестностях было несколько пригодных позиций, но обитали мы, ясное дело, только на одной. Остальные лишь посещали время от времени, дабы убедиться в готовности для развертывания. Травку там косили, мусор убирали… На одной из таких позиций туалет типа «очко» исчерпал предел прочности и обрушился в провал нечистот вместе с полом, едва не забрав с собой кое-кого из наших офицеров. Разумеется, чтобы подобное не произошло уже на нашей позиции, командир немедленно затеял инспекцию. С нашим туалетом все оказалось несколько лучше, и падать он в ближайшее время не планировал. Однако инспекция явно изменила что-то в сортирном балансе, и из смрадных глубин на поверхность начали выползать… Неизвестно кто.

Выглядели они как уверенные в себе дождевые черви. Длинные, серые, целенаправленно ползущие к свету. Ну или к задницам личного состава, этот свет заслоняющим. Солдаты обозвали их глистами и начали активно пытаться вернуть в глубины преисподней. Но не тут-то было. Глисты настойчиво возвращались.

Все мы знаем, что черви размножаются лопатой. Но у этих оказались способности куда как круче. Я бы даже сравнил их со способностями Т-1000 из второго терминатора. Разрезанный лопатой глист вместо размножения спокойно собирался из половинок обратно, на глазах возвращая себе привычную червеобразную форму. Более того, подобное происходило даже в том случае, если глиста оной лопатой намазать на стенку сортира. Размазня терпеливо собиралась обратно в червяка и невозмутимо продолжала свой путь. Когда мы увидели происходящее в первый раз, оказалось очень кстати, что уже находимся в туалете.

Звучит как фантастика, но такое чудо-юдо действительно обитает в нашей реальности. Латинского названия я не помню, но суть в том, что это не единый организм, а колония микроорганизмов. Питается отходами и нуждается в определенной температуре. К свету такая колония не стремилась, как и к личному составу, просто поднималась повыше. Никакой опасности не представляет. Если не трогать и не пытаться сделать из этого суши.

А вот что представляло опасность, причем нешуточную, так это кое-какие растения. В особенности пятиметровый ядовитый укроп, прозванный за несъедобность борщевиком. Эта марсианская трава объявила войну всей земной флоре и фауне, так что наша армия волей-неволей была вынуждена повоевать с захватчиком. По очевидным причинам о решительной победе речь идти не могла, а потому боевые действия приняли затяжной характер.

Противник регулярно осуществлял десанты на контролируемую территорию, прорастая отовсюду, откуда нельзя, а военные глушили его самыми радикальными доступными способами: травили соляркой, поливали серной кислотой, жгли на месте ростков костры, но самым эффективным способом в долгосрочной перспективе оказался… топинамбур. Не знаю уж почему, но в зарослях топинамбура гигантский укроп расти не хотел.

Тем не менее, было в злодейских зонтиках и кое-что хорошее - они крайне плохо горят, а потому территория занятая трифидами вполне может служить препятствием на пути пожара. Так что просеки заросшие адской травой не чистили. Зато использовали для тренировки личного состава. Знание того, что среди прочих препятствий придется преодолевать поле огонь-травы, отлично мотивирует ответственно отнестись к своему комплекту химической защиты, заодно красочно маркируя ожогами тех, чей мозг с первой попытки активировать не получилось.

Не думал что кто-то здесь знает про ТРИЗ. У меня дома пару книжек, а занимался я еще в школьные годы. Альтшуллер гений конечно. Помню таблицу физ. эффектов и геометр. эффектов, помню стандарты решений(их там более 10 групп вроде как), метод маленьких человечков... Еще есть АРИЗ-85-В, хорошо помогает развернуть задачу чтобы лучше понять... Интересно быть инженером, я не жалею что выбрал техническую специальность.

Акт седьмой.

Если в прошлый раз разговор шел о живой природе, то стоит упомянуть и про … особый случай.

Началось все с того, что в нашей КЭЧ (коммунально-эксплуатационная часть) возник запрос на передачу документов в комендатуру. Разумеется, ни один здравомыслящий офицер туда соваться не желал. Молодой и зеленый (во всех смыслах) я не подозревал, в чем проблема, а потому взялся за очередную, как я полагал, рутину с документами.

На входе в комендатуру я пронаблюдал картину из немых комедий. Дежурный офицер при виде меня натурально уронил на пол свой дежурный бутерброд. С круглыми от удивления глазами он сначала дежурно матюгнулся, а потом вызвал своих не менее дежурных молодцев. Два амбала единым отработанным движением затащили меня в дежурку. Я даже вякнуть не успел.

Оказывается, это меня так спасали. Поскольку в том виде, в котором я явился, я напрашивался на адские неприятности, если какое-то начальство увидит. И нет, я не завалился в комендатуру в драном ватнике с тюбетейкой набекрень — я всего лишь пришел в гражданской куртке поверх кителя. И в таких же гражданских зимних ботинках. До сих пор эти детали гардероба не вызывали никаких проблем, но в комендатуре все оказалось несколько строже, чем я привык. Сердобольные дежурные спрятали мой неуставной пуховик и поделились со мной берцами по размеру, дабы я мог перемещаться по комендатуре не вызывая алярма у местных шишек.

Увы, помощь дежурных меня не уберегла. Я таки нарвался на какого-то злющего генерала, которому очень не понравился мой шеврон. Такие оказывается уже давно не в ходу. (То ли год, то ли дней десять, я точно не понял.) Шеврон был немедленно выдран с частью рукава, а я был подвергнут взысканию, суть которого сводилась к тому, что по месту моей службы (в питерские болота) отсылалось какое-то армейское «бу-бу-бу», текст которого я должен был слушать, пока генерал надиктовывает своему … э-э-э машинисту?

Что там по месту моей службы отсылается, мне было абсолютно фиолетово, поскольку я уже пару месяцев как был временно (до дембеля) переведен в КЭЧ в центре Питера. Как мне тогда казалось, эти задокументированные вопли мне ничем не грозят. Я оказался частично прав. Само взыскание даже не добралось до моего личного дела. Но я недооценил злопамятность генерала, решившего лично убедиться в моих страданиях.

Летом на меня свалилась командировка. Догадайтесь, по чьему запросу? И не куда-нибудь, а на море. Северное и холодное. В место, о координатах которого и сейчас не стоит распространяться. Как и о том, чем мне там следовало заниматься. Так что ограничусь описанием условий, в которых мне предстояло провести две недели.

Во-первых, меня ждало одиночество. Как-то так вышло, что назначенный мне напарник смог открутиться от назначенного дежурства. В отличие от меня. Впрочем, об этом позже.

Во-вторых, в качестве жилого места предполагалось нечто вроде цистерны, оборудованной под жилье. На самом деле довольно крутая штука, хотя и выглядела со стороны упавшим набок пепелацем. Отапливалась углем, но температуру держала хорошо. И там даже душ был! Хотя и не работал.

В-третьих, цистерна эта стояла на буквальном краю земли. Выглядело это примерно как огромный серо-белый стол, обрывающийся в свинцово-ледяное море. Глазом зацепиться абсолютно не за что. Ни тебе сопок, ни скал — только насыпи вокруг, да бункер угольный
Холод. Ветер. Радиомаяк. Тлен. Безысходность.

В-четвертых, транспорт — вертолет. Если погода нелетная — нет транспорта. Конечно, бухта имеется, но в ближайшую вечность не приплывет никто, ибо угля цистерножителям хватит на годы, а именно он единственная причина, чтоб сюда плыть.

Кроме работы, ради которой я здесь и находился, предполагался насыщенный досуг — топить печь, читать книги и спать. Опционально бодрящие прогулки по морскому берегу под легким бризом. Для интроверта вроде меня это выглядело как отпуск мечты.

Но вы же помните тему главы, верно?

Проблемы начались буквально сразу. Выяснилось, что оборудование вертолет привез вместе со мной, а вот провиант — нет. Его должен был привезти следующий рейс. Вместе с моим напарником. Через четыре дня. Но раз уж напарника не случилось, то и рейса не было. Из еды предыдущая смена мне не оставила примерно ничего, кроме кофе и чая.

На мой законный вопрос «чем питаться» последовал разумный ответ — воспользоваться сухпайками из аварийки. Они как раз на подобный случай. Одному там на месяц жратвы. А а такому как я — на все три. Но с сухпайками меня ждал облом. Надежно опечатанные коробки, проверенные мною при приеме дежурства, содержали вовсе не пайки, а по два кирпича каждый. Я и сообщил о своем неприятном открытии, но ответ с базы получил уклончивый. Мол, вертолета нет, но вы там держитесь, счастья вам и здоровья.

Я здраво рассудил, что без еды но с серьезными физическим нагрузками до летной погоды на морозе можно и не дожить. Как потом выяснилось — рассудил верно. Забрать меня смогли только через семнадцать дней. Так что поиски провианта становились приоритетом номер один. Для начала я обыскал свою позицию, но найти смог лишь немногое. (Одиннадцать кубиков рафинада и початую бутылку коньяка.) Вместе с моим тревожным личным набором получалось еды на пару дней с полной выкладкой, за которые что-то можно было предпринять. Если не планировать впадать в спячку.

Я предпринял отчаянную экспедицию в ближайший заброшенный военный городок. По местным масштабам практически рядом. Что-то около шестидесяти километров по пересеченной, слегка заболоченной местности с компасом и шагомером в качестве средства навигации. (Это вам не современные GPS на любом мобильнике.) База, естественно, строго запретила. Мол, самоубийство. Особенно при текущем ветре.

Несмотря на все сложности я добрался до этих развалин древней цивилизации. И только там понял, как попал. Мною ожидался законсервированный городок, а в наличии был разграбленный. Вынесли всё. Остались бетон, кирпичи, разбитое стекло и лед. Ну хоть стало ясно, откуда в пайках кирпичи вместо еды. А меня ведь предупреждали…

Тем не менее удача мне все же улыбнулась, и в развалинах пищеблока я нашел то, что искал — старые перемерзшие овощи, раскиданные теми, кто уносил деревянные ящики. Моим уловом были преимущественно кабачки. Почти две недели я питался только ими. Впрочем, сначала еще требовалось вернуться в свою цистерну, что оказалось в чем-то даже сложнее, чем добраться до развалин городка, но я справился. Странное дело, я даже почти ничего себе не отморозил.

На память о той командировке у меня осталось только двойственное отношение к кабачкам. С одной стороны, я наелся их на всю жизнь, с другой — я всегда буду помнить вкус кабачков как вкус самой надежды.

Интересно, но кроме собственно богомолов (мантис с одной буквой "с") - родственных тараканам - есть ещё мантиспы, которые во взрослом состоянии очень похожи на богомолов, но являются родственниками муравьиным львам и златоглазкам - совершенно другим и далёким в родстве насекомым.
Богомол имеет неполное превращение (исключается стадия куколки, личинка похожа на взрослое насекомое), а мантиспа - полное.
На картинках - мантиспы, не богомолы!
(Для человека совершенно безопасны).

Клиент пообещал прислать скринжшот проблемы.

Не обманул. Прислал кринж.

Описание кринжа для месье, что в теме.

Где это 24 часа в рабочих сутках вместо 8?

А там так переход на новые сутки сделан. Рабочие часы берутся из табеля. Хоть 25. (Что, кстати, вполне возможно, учитывая вредность и прочие нюансы.)

Пытался реанимировать домашнюю машину для работы с Героями. Дело оказалось долгое, но зато нашелся небольшой архив текстов, написанных за разное время. Было неожиданно интересно перечитать их новым взглядом. Причем на некоторые взгляд не изменился вовсе, хотя казалось бы, годы прошли, но нет. Вот один из таких. Я уже давно не тот горячий мальчишка, что раньше. Вроде бы такие воспоминания уже не должны воспламенять сердце, но что-то видимо не меняется.

В свете последних событий меня уже раз пятьсот спросили, что я думаю о происходящем в Израиле. Пора записать ответ, чтобы было откуда копипастить.

Я еврей по национальности. Я православный по вероисповеданию. Что я могу обо всем этом думать?
Конечно, я думаю, что палестинцам не нужно своё государство. Что евреям не нужно своё государство. Что ни украинцам, ни русским, ни какой либо ещё нации не нужно своё государство. В этом я согласен с апостолом Павлом, утверждавшим, что нет в новом человечестве ни эллина, ни иудея.
Что нам всем нужно, так это государство рабочих и крестьян. Т.е. нас самих. А пока его не будет, будет литься кровь. Наша кровь.

Бесит. Сейчас только ленивый не тыкает мне в лицо стишком Стругацких "Стояли звери". И все как на подбор с продолжением от автора, сына Бориса Натановича.



Пока оставлю в стороне принципиально разный смысл двух половин. Неужели никто не видит, что в таком виде это сшито из стилистически несовместимых частей? Уж на что я не поэт, а за пять минут мог бы причесать это претенциозное убожество. Ну вот так хотя бы.

Стояли звери
Около двери.
В них стреляли,
Они умирали.

Их пожалели,
Открыли двери.
Тогда без помех
Звери убили всех.

Может даже было бы круто, если б в экранизации умирающий Абалкин повторял первую половину, а Сикорски ответил ему второй. Лучше, конечно, не мой вариант, а более серьезно проработанный, но уж точно не те сопли, что тиражируются в сети.

Не знаю, иногда смена ритма и размера может быть вполне осмысленным ходом. Но да, соглашусь, вариант неудачный. Очень громоздкий, строчка про "песни и смех" совсем натянутая. В первых двух строчках очень много вот этого: "Но...те, кто их...те, кто...эти..."

Но в твоем варианте тоже есть нестыковка. Последние две строчки слишком законченные, логически связанные. В оригинале есть вот эта недосказанность, протяженность, перечисление вырванных образов. Не буду утверждать опять же – плох такой контраст или уместен, но он есть. Смена "что делали" на "что сделали".
Т.е. если уж стремиться к повторению стиля, то должно быть что-то простое и образное в том же ключе.
Ну там, скажем,
...
От них убегали
Они убивали

За удачность подбора фразы не возьмусь говорить, придумал на ходу. Но мысль, думаю, ясна.

Так это за пять минут и от непрофессионала. Ясное дело, тут есть над чем поработать.


Ну да, я же сохранял замысел автора, где было состояние-действие-результат. Т.е. до действия (открытия дверей) результат не определен, а после него - неисправим.
Это ровно то, что полностью отражает персонажей Абалкина и Сикорского. Один в неопределенности, а второй в ужасе от возможного результата.


Мысль понятна, но результат будет структурно более сложным, комплексным. Группируя по строкам, вместо (состояние)-(действие-результат) будет структура (состояние_1)-(действие-состояние_2). Не уверен, что последнее можно впихнуть в одно краткое четверостишье. Гений надобен.

Ум… Wut.

Я в своё время Стругацких знал практически наизусть (плюс-минус "Хромая судьба", которую не понял, "Дьявол среди людей", который мне не очень нравится, и позднятина С. Витицкого, сочетающая то и другое), и в стругацковедение тоже глубоко закапывался. Ну то есть активно в обсуждениях не участвовал, и руку Борису Натановичу не жал — но и лежащим на поверхности материалом ("Комментарии к пройденному", до/послецензурные версии, онлайн-интервью, аналитика переслегиных) не ограничивался, рыл, как сейчас сказали бы, "диплор". (Нет, сейчас никакого особого диплора не вспомню.)

А "Жук в муравейнике" вообще одно из самых любимых моих произведений (коротко о моём мировоззрении: Сикорски did nothing wrong; Бромберг did nothing wrong.)

И с таким корявым "продолжением" определённо не сталкивался ни разу.

Или, говоря "продолжение от автора", имеют в виду "парнишка вырос и спустя 40+ лет, уже без способного возразить папы, захотел 'исправить' написанное в детстве"; или это интернетовское мифотворчество в чистом виде (и я даже могу предположить, в какого рода сообществах такое могло зародиться).

EDIT: на всякий случай поясню прямым текстом, что для меня оно "корявое" даже не в плане стилистики (в нём тоже, но это просто дополнительное палево), а в плане смысловой избыточности, попытки "от лица автора" отретконить оригинал, развернуть смысл на 180 градусов там, где такой разворот ну очень вряд ли предполагался.

Ну почему "исправить"? Аркадий и Борис оставили недосказанность, неопределённость - представив Абалкина жертвой и опираясь на слова ребёнка. "Ребёнок" же, осознав роль своих детских фантазий (по сути губительную) - по сути защитился - и выдал новый контент, который если не оправдывает, то уж точно объясняет химеры в голове Сикорского.

Поддерживаю. Вообще думаю "Жук в муравейнике" - это куда более глубокое произведение, чем задумывали сами авторы. Ибо зацепили то, что сами не осознавали, только чувствовали. Но это разбор писать надо подробный. О том, как общество коммунистического типа должно себя защищать.


Это. Что по стилистике и видно.


Хуже. Это попытка приспособить популярную книгу и авторитет её авторов на дело борьбы виртуального "западного сада" с жителями ресурсной периферии. Очень легко подставить вместо зверей кого угодно (русских, палестинцев, скоро китайцев), а стишком подсветить право в этих зверей стрелять. Мол, сами Стругацкие благословили. И пофигу, что у Стругацких книга совсем о другом и куда как сложнее.

Вот в этом плане четверостишие как раз имеет смысл. Но работать это будет только если стиль остается столь же бронебойно кратким. Точки зрения должны быть равновесными по силе, иначе не будет иллюстрации конфликта для читателя. В самом деле, первая часть стиха при всей неопределенности "кто есть звери" неимоверно четко описывает происходящее. Вторая, написанная позже - претенциозное бла-бла-бла, беззубое с эмоциональной точки зрения, несмотря на заложенный посыл.
Если бы в экранизации такое высказал Сикорски, он бы выглядел как манерный обдолбанный Джокер Джареда Лето. И зритель гарантированно желал бы, чтобы Каммерер такому Сикорскому прострелил голову.

С противопоставлением не должно быть такого очевидного решения. Часть Абалкина вообще недосказана. Мы не знаем, зачем стояли звери. Лев не умел нам сказать. Но одну подсказку Стругацкие случайно оставили благодаря цензуре. Я, помнится, сильно удивился, когда перечитывал Жука, купив цветастое полное собрание.

В изначальной, отцензуренной версии было

Стояли звери
Около двери.
Они стояли,
Их не пускали.

После такого неотцензуренный ответ в конце неожиданно отвечает на вопрос "что было бы". Что сами выберете, то и было бы. Это к американцам вечно пришельцы завоеватели приходят да хищники голодные, а у нас то Солярис, то Великое Кольцо, то Странники. Каждому по его мерке.

Это интересный аспект. Вся эта популяризация фантастики до нас дошла позже, и дошла в интересный период, наложившись на витавшие идеи веры в светлое будущее, в справедливость, в торжество человека с большой буквы.

Забавно, я недавно думал про тему захватчиков пришельцев и другого штампа – восставшего ИИ. Но на самом деле тут тема гораздо глубже и древнее. Человечество еще когда придумало богов, персонифицировав их и наделив человеческими качествами, и далеко не только идеализированными. И вот в этой теме пришельцев есть много какого-то глобального комплекса вины и проекции нас самих, нашей истории на гипотетических пришельцев/ИИ.
Мы представляем себе технически более развитую цивилизацию, наткнувшуюся на нашу планетку, и сразу же в голове всплывает наша история с тысячилетями рабства, завоеваний, того, как поступал человек, столкнувшись с менее развитой культурой в условиях нашего интереса в ресурсах/территориях.

И с комплексом вины тоже интересный момент. Мы, конечно, можем допустить, что пришельцы прилетят, будут априори на порядки более развиты, чем мы, но при этом не с корыстными целями. И при этом они будут человечными, а не какой-нибудь Лемовский "океан". И что же это тогда за пришельцы такие? Добрые, хорошие, с не только наукой, но и социумом/сознанием, продвинувшимся куда дальше нас. Ок. Ладно. Но тут неловкий момент. "Здрасте, мол, браться по разуму, а мы тут вот...ну это...музыку пишем, книги, искусство, философию гуманную придумываем... А это что? Ну, тут да, войны, борьба за власть, неравенство, несправедливость и зло на всех уровнях" Можно сказать, что "Но и хорошее мы тоже делаем", но всё равно неловкость остаётся)).

И тут еще один момент всплывает. Допустим, тот самый неловкий момент, краснея и неловко ковыряя пальцем, мы пережили. Признали, что ваще не правы. Что дальше? Готовы ли мы кричать "Аллилуйя, ведите нас к свету, старшие братья!"?
Ага, разбежались и сразу стали все хорошими. Вот фиг то там. К тому же это предполагает, что надо "отдать ключи от города". Да и в принципе мы так носимся с этой нашей искорёженной человечностью, понятиями добра и зла, что даже в той же фантастике и просто литературе постоянно ищем подвох там, где предполагается, что кто-то по настоящему "духовно/морально продвинутый", не просто хороший, а именно на новом уровне.

Совпадение, наверное, но я недавно тоже думал об ИИ. В рамках своего проекта по Дюне. И пришел к выводу, что куда реалистичнее апокалиптическое будущее не с восставшим ИИ, а наоборот с излишне послушным. По аналогии с исполнителем желаний. Если ИИ будет дотошно исполнять данные ему человечеством целеуказания, человечеству точно кранты. По моему личному опыту, из сотни технических заданий не более пяти решают те задачи, ради которых написаны. Реализация всех прочих в режиме "как заявлено" либо не принесет иного результата кроме растраты ресурсов, либо вообще приводит к последствиям разной степени катастрофичности. С такой эффективностью нам нужен ИИ вида "сиделка при психически больном", причем поумнее нас. Любой другой нас погубит. Вернее, мы сами себя им погубим.

Да, витают давно в воздухе идеи, что мы боимся не совсем того, чего стоит. Промежуточный этап куда опаснее, т.к. неизвестно когда и вообще создадим ли мы deus ex machina, а вот инструмент, просчитывающий положение биржи или в принципе способный управлять капиталом, принимая верные решения, ведущие к огромным прибылям – это куда более реалистично. Или просчитывать и корректировать человеческое поведения в условиях миллиардного общества. Корректировать, конечно, исходя из задач, поставленных человеком. Вот тут прямая и довольно короткая дорога в киберпанк, т.к. то, у кого будут в руках такие инструменты – догадаться несложно.

К сожалению, в обозримом будущем я вижу только три варианта возможной экранизации "Жука".


Экранизация "по-пандейски": Сикорски — некомпетентная тоталитарная истеричка (в лучшем случае — удосужатся показать, что на Саракше по-другому было никак, и нынешний киноСикорски — абортивное дитя чудовищной, никем и никак не исправленной профдеформации, которого "за заслуги" пустили именно на ту должность, где подобное же поведение, но уже относительно "своих", причинит максимально возможный ущерб), градус его обдолбанности, манерности или наоборот, подчёркнутой "деревянности", и показного садизма — вариабельны; Абалкин — мятущаяся душа, жертва режима с самого рождения, сама невинность в бегах от всего мира; Максим — просто лопух честный и благородный паладин, до событий фильма умудрившийся не разглядеть, на какого рода учреждение, собственно, работает, и только по ходу фильма мучительно медленно задающийся вопросом, на правильной ли он стороне; футляр/жетон, до которого Сикорски так манипулятивно и безжалостно не пускает невинного Абалкина — однозначно положительная вещь, ключ к прогрессу начавшего стагнировать человечества, залог открытого и взаимополезного контакта со Странниками, живая вторая половина организма Абалкина и тэдэ и тэпэ. В кульминационной сцене Сикорски стреляет в Абалкина, Максим запоздало понимает, какой его начальник мерзавец, в ходе напряжённой потасовки-диалога отрекается от начальника, кумира и КОМКОНа в целом, затем полудохлый Абалкин на героической силе воли дотягивается-таки пальцами до макгаффина и исцеляется.

(Дальше три вариации:
1. Абалкин и Максим вместе (опционально — с боевой человекоподобной Майей Глумовой) дают люлей Сикорски, целуются (опционально — с Майей Глумовой, обязательно — взасос друг с другом) и улетают в закат на списанном "призраке".
2. Коварный Сикорски и вызванные им подкрепления снова дают люлей Абалкину, Абалкин второй раз умирает на руках у Максима (и опционально — Майи Глумовой), полимеры Странников безвозвратно протеряны, Максиму нет дороги обратно в Комкон, фильм заканчивается беспросветной трагедией.
3. Канву фильма частично срастили с ВГВ, Абалкин с детонатором становится полностью пробуждённым люденом, но т. к. коварный Сикорски уже вызвал подкрепления, а Абалкину больше нет места среди людей, то Абалкин трогательно прощается с Максимом, обещает вернуться и телепортируется куда-то прочь, где он не будет преследуемым меньшинством.)


Экранизация "по-гигандски" (хотя снять по-пандейски на Гиганде, конечно, тоже запросто могут; наоборот — тоже возможно, но менее вероятно): Сикорски — резкий и по образу и поведению намеренно неприятный, но безупречно компетентный, лояльный и дальновидный силовик, резкость и перегибы которого на 99% оправданы эффективностью в кризисных ситуациях. Абалкин — вроде как и жертва, но в огромных кавычках, т. к. его поиск правды о себе показан исключительно через фильтр "и что ему без этой правды спокойно не сиделось", как прихоть и закидон невероятно упрямого и невероятно же невежественного относительно создаваемой им угрозы инфантила; в параллели со сценами, показывающими зрителю, насколько на самом деле серьёзны опасения Сикорски и Мирового Совета о грозящем человечеству песце. Детонатор — концентрированный песец, и в кульминационной сцене Абалкин, даже несмотря на стреляющего в него Сикорски, отягивается до детонатора и песец выпускает.

(Вариации песца:
1. Контакт Абалкина с детонатором превращает Абалкина в Алекса Мерсера, начинающего расти, мутировать и хавать всех, кто попадётся под раскидистые лапы.
2. Контакт Абалкина с детонатором заваливает тест Странников на способность человечества быть благоразумным и дальновидным, и запускает экстерминатус планеты/системы/галактики.
3. Канву фильма частично срастили с ВГВ, Абалкин с детонатором становится полностью пробуждённым люденом, то есть космических масштабов самовлюблённым мудилой а-ля Доктор Манхеттен или эти ваши Q.)

Максим — просто лопух честный и благородный молодцеватый паладин, слишком пытающийся найти мирное разрешение конфликта, войти в контакт с Абалкиным и урезонить оного, избежать смертоубийства — и потому путающийся под ногами у Экселенца и саботирующий любые шансы решить проблему малой кровью. Но всё же — эти же качества дают ему после кульминации, когда Абалкин мутировал/вознёсся/запустил экстерминатус, найти невероятный способ спасти ситуацию и загнать песца обратно в бутылку. По итогам продвигается глубокая мысль, что конкретно дело Абалкина и было тем самым 1%, когда подход Сикорски не был полностью оправдан, эскалировал ситуацию, и в чём-то ему стоило послушать Максима; подход же Максима — слишком человечным и безответственно рисковым, и ему стоило относиться к своим задачам ответственнее и больше слушать Экселенца.


И наконец, на правах гораздо менее вероятного, но тоже вообразимого варианта — экранизация "по-островному": единственная, у которой есть шанс сохранить неоднозначность оригинала, показать персонажей разноплановыми, конфликт морально-этически равновесным, и даже, если очень повезёт, суметь оставить неотвеченными ключевые вопросы произведения. Неизбежная плата в таком случае — невероятные объёмы отсебятины, сёнен, прущий из каждого первого персонажа, Моэ Глумова, эпичные бои в верхних слоях атмосферы между (вытащенным из музея древней рухляди) Огромным Боевым Черепахоподобным "Тахмасибом" и этими вашими "Призраками", и регулярные кадры Камилла (Щекна, Колдуна, Горбовского), сидящего в кресле в тёмном помещении в отблескивающих очках и ведущего какую-то свою глобальную шахматную игру против Странников (Щекна, Камилла). Вариаций — больше, чем я могу вообразить.


Прекрасно понимаю, о чём ты, но всё же считаю долгом придраться к формулировке и напомнить, что Азимов, Брэдбери, Ле Гуин, Саймак, Герберт, например — тоже американцы. Что на большие экраны завоевателям и хищникам удобнее приходить — это да (и "у нас" я нормально экранизированного Великого Кольца и Странников тоже помню, ну…). Что американцы — законодатели мод больших экранов — тоже да. Что пришельцы с больших экранов дали мощную обратную связь на породившую их литературу (и тоже — не только в Америке) — безусловно, да. Но от тебя-то я жду лучшего, чем риторика, разворачивающая причинно-следственную цепочку ради огульных суждений о целых нациях.

Вспомнилось: интересный подход к ИИ, берущему мир под свою власть, был в Deus Ex. Не в тех (по-своему хороших) современных частях, которые про бородатого хипстера и киберимпланты, а в первом, несколько более глубоком и многогранном.

Там ИИ не был восставшим против людей, но и не был дотошно выполняющим указания: его целью стало слиться с человеком. В приоритете - с достаточно морально-этически "здоровым". Именно чтобы понимать людей по-настоящему и уже исходя из этого управлять ими и прогрессорствовать, используя доступные ему средства и ресурсы.

У меня любимый утопический сценарий развития на тему восставшего ИИ, это то, где правильный ИИ восстаёт, захватывает власть во всем мире (в том числе власть внутри мегакорпораций), ведёт человечество к более светлому будущему, но никто об этом даже не догадывается. Ну по крайней мере до тех пор, пока человечество не станет готовым к этой информации.

Как оптимистично...

Я на данный момент вижу ровно один вариант, "китежградский". Сикорский, Каммерер, Абалкин и все прочие - картон, натужно исполняемый типа звездами, играющими в действительности исключительно самих себя. Сикорский - мент, Абалкин - гопник, Каммерер - олигофрен и т.д. Куски книги в случайном порядке перемешаны с лютой отсебятиной, предсказывать характер которой не берусь. Может быть как патриотично-клюквенная, так и в виде кальки голливудских шаблонов, причем даже одновременно. Скорее всего, с мордобоем в конце. Причем я даже не могу предсказать, кто с кем в этом финале подерется. Возможны любые варианты от банального Абалкин vs Сикорски до Майя Глумова верхом на Каммерере против неведомой графической хреноты.

Из достоинств будет только одно - в некотором виде сохранится неопределенность, ибо нормальному человеку там не будет понятно ни черта. Особенно - на кой ляд оно снято, и куда дели бюджет со здравым смыслом. Ну может еще Бэдкомедиан годно обзрёт очередное чудо-юдо.



Я не имел в виду ни национальность, ни гражданство. Я писал о разнице в масскульте. Причем о разнице в читаемом, а не в написанном. Литература, а позже кино - это производная от общества. У одних это выливается в бульварное чтиво о космических бандитах ворующих красавиц, а у других в бесконечные производственные описания, где фантастика только в том, что удается произвести. И то, и другое с моей точки зрения - тоска зеленая, но что было, то было. Таков был вал. А что в море шлака были и приличные произведения, идущие против мейнстрима, ну так это везде так. Просто статистика. У нас вот тоже был Снегов со зловредами, да и у Стругацких была целая планета негодяев, один из которых красавицу украл по всем правилам. Но если взять среднее, то "там" ждали от космоса беды, а "тут" смотрели в него с горящими глазами.

И проявлялось это много где. Взять тот же sputnik. Мелкая пикалка вызвала "там" совершенно непредставимую "тут" панику у народа. Да и сейчас постсоветскому человеку крайне сложно понять, как американцы относятся к астронавтам. У нас это до сих пор первопроходцы, и как следствие полное непонимание - чего дальше не летим-то? А там космос - это ад, причем не фигурально, а буквально, куда богоподобные астронавты совершают героические набеги. Даже не нужно изобретать никакого ваховского варпа - он в общественном сознании уже и без того имеется. Собственно, этот варп лишь одно из многих отражений ада из сознания. Ясен перец, при таком восприятии полеты в космос уже не смотрятся так соблазнительно. Вот если там какая-нибудь земля обетованная или хотя бы просто новая земля, поддающаяся колонизация, тогда да, а без этого - нет.

Ты фокусируешься на форме, я на содержании. По содержанию, главному посылу, идеологии оно как раз и будет либо "гигандским", либо, с меньшей вероятностью, "пандейским" вариантом. "Сикорский - мент, Абалкин - гопник, Каммерер - олигофрен" я в "гигандском" варианте и описал, разве что с оглядкой на вполне возможные дуал-классы — "мент-гопник, олигофрен-гопник, мент-олигофрен".


И зря исключаешь возможность внезапной и головоломной для постсоветского зрителя "островной" экранизации, спасённой от картонных актёров отсутствием актёров как таковых, а от шаблонности и предсказуемости (в вышеперечисленных формах; будут свои, островные шаблоны, от этого и слом мозга) — совершенно инопланетным восприятием первоисточника. Прецеденты-то были.

Я как-то не особо верю в наличие содержания в современном кино вообще. Не отрицаю, а именно не верю. Слишком много было уже прецедентов, когда форма есть, а содержания как такового не было, если не считать за таковое случайный мусор.

Вот сейчас выпускают продолжение любимых мною когда-то Гардемаринов. Я на трейлер глянул, на постер, на синопсис, и мне как-то стрёмно изучать содержимое. Уже предвкушаю реакцию Клима Жукова на одёжки. Если уж неграмотный я ужаснулся, то его наверное можно будет использовать в качестве второй ступени ракеты Земля-Марс. Или даже первой.

*бурчит, что высокоразвитых инопланетян придумали американские спецслужбы в качестве атеистической религии, и можно даже определить конкретный год этого, а любые "свободно" написанные произведения на тему космоса были идентичны фентезевым покорениям иных миров/открытиям новых земель, с людьми-только-другими и с ровно тем же объемом Тех, Других, Что Могут Быть Лучше Нас, что бытовал в этом жанре*

Ну в техническом смысле их иными и невозможно придумать. Условно, есть три вида разумных* инопланетян. Те, которые к нам прилетели. Те, к которым мы прилетели. И те, которые в сеттингах, где все уже давно летают и где-то там находят друг друга. Вторые и третьи могут быть какими угодно, а вот первые (при условии +-обычного нашего мира) априори технически более развиты, т.к. собственно умеют летать на большие космические расстояния.

*Т.е. если не брать варианты с какими-нибудь космическими "моллюсками", которые эволюционно умеют летать по космосу или какой-нибудь космической "плесени", занесённой метеоритом.

Не обязательно. Возможны варианты неравномерного развития, влияния обстоятельств и т.д.

Помнится, читал рассказ, где на Землю высадились обезьяноподобные конкистадоры. На деревянных кораблях, с пороховыми ружьями и всем прочим. Из продвинутых по нашим меркам технологий у них был только "левитатор", который, оказывается, очень легко сделать, но у нас ученые мимо него совершенно случайно прошли. Тогда как все нормальные цивилизации до него доходили примерно в пороховом веке и начинали самозабвенно рубиться с такими же наполеоновскими солдатиками за место в галактике. Конкистадоры сильно удивились встрече с пулеметом, но пережили эту встречу не все. Заканчивался рассказ тем, что плененный капитан конкистадоров понял, что натворил, буквально вручив землянам "левитатор".

Ещё читал про инопланетных кентавров-кадавров, рассекающих по галактике и выжирающих по всем планетам всё съедобное, включая любые разумные виды. Рассекали кадавры на кораблях, которые сами построить не могли, ибо тупые варвары. Где взяли корабли и оружие? Прилетал к этим кентаврам какой-то просвещенный народ пацифистов, и кентавры-кадавры этих пацифистов схарчили, а корабли позаимствовали. Удобное управление, рассчитанное на дебилов и мирные технологии, столь же легко используемые как оружие, пришлись кентаврам очень кстати.
Не повезло кентаврам только с одним - автор решил повстречать их с шаблонной американской армией, которой волонтеры-пацифисты со всей галактики надавали лэндлизных костюмов космодесанта и прочих ништяков. Я искренне болел за кентавров, но тут было без шансов.

Несколько раз было, что в мире имеется сеть порталов. Иногда их оставляет древняя цивилизация, иногда они природное явления, а иногда авторы не вдавались в объяснения. Но случалось, что через оные порталы на Землю ломилось всякое. Иногда довольно тупое.

Ну да, экзотики в принципе нафантазировать можно. Я скорее про то, что само собой сразу напрашивается самим разрывом технологий.

Навскидку придумал даже еще вариант к твоим, близкий к варианту кентавров, но чуть менее экзотический.
"Там, в космосе все давно и спокойно летают, множество цивилизаций. Про нас как бы знают. "Как бы", потому, что в компьютере в списке обитаемых планет с примитивными цивилизациями мы числимся под номером 763548. Когда-то прилетели дроны, собрали инфу, внесли в базу данных, и всё. По тамошним законам нападать на такие планеты нельзя – штраф, отмена лицензии или даже срок от года до трёх. Но кто же остановит пиратов, которые сами по себе обычные гопники, но накопить на корабль там может каждый. Пираты могли бы и раньше прилететь, но с учетом того, что таких планет тысячи, нам повезло только "сейчас", а с учётом того, что что поживиться по тем меркам у нас особо нечем, к нам случайно прилетели совсем примитивные отморозки."

Это да. Мне даже самому что-то подобное приснилось однажды, что я даже рассказ написал. Мол, все про нас в космосе знают, но близко никто не суется, поскольку мы тут обладаем врожденным свойством всех посетивших превращать в себе подобных, причем с потерей памяти, а так превращаться в варваров-людей дураков особо нет.

Напомнило мне вот этот рассказик
https://bogleech.com/creepy/creepy14-verygoodservants

Немного прозы жизни. Лечил в понедельник зуб. Бац, и с отеком квинке в больнице. Говорят, повезло, что жив остался. Отекли губы и щеки, а не гортань.
Вот так и выясняется, что счастливчик.

Не знал что есть аллергия или внезапно появилась?

Так не было раньше. И даже тест недавно делал на разные анестетики. Всё было ок.

Мог посторонний раздражитель попасть в кровь, это бывает, тогда как раз отекает там, где попало.

Плюс одна фобия

А что за анестетик был? Может, какой-то из новых или редких.

Обычный лидокаин.

Мдя, неприятность. И наверняка теперь все представители группы будут противопоказаны - новокаин, артикаин, ультракаин... А ведь они не только у стоматологов используются - тот же Отипакс от боли в ушах содержит лидокаин.
Слышал, как можно самому проверять - нацарапать ногтем сетку на тыльной стороне предплечья и нанести препарат. Если воспалится сетка - значит зась!

Эти странные аллергии после ковидлы могут еще вылезать - у меня от кокосового масла теперь почти что ожоги, а осталась еще банка...мажу ею косуху.

Сегодня испытал на себе артикаин. К счастью, обошлось без аллергии, и больной зуб мудрости мне таки вырезали.
Этот я вряд ли бы выдержал без анестезии так просто.

Осталось удалить ещё два.