Собачьи какашки.
Едва риэлтор впустила меня в эту квартиру, я тут же обратил внимание на него. Стальной и маленький, он был крепко вбит в потолок. Ничего в комнате почему-то не привлекало внимания так, как он. Видимо, не только у меня. Риэлтор – женщина средних лет – гнусавя своим гайморитом, выдала:
- Тут раньше люстра висела…
Теперь-то я хорошо знаю, что тут раньше висело.
Метаморфозы, невиданные филологам. Несколько минут или секунд трепыхания, треск шеи – и кто превращается во что. Где вы такое видали? Сосед снизу. Седая развалина, не избавившаяся от порнушных изысканий молодости. Шепелявый шепоток за шахматами: а ты знаешь, что… Он постоянно выигрывает, хотя не знает ничего на свете. Его послушать, так тут такое с десятью было. А на деле – не более чем с двумя, причем первый из них, кажется, сделал это случайно. Когда им надоест играть?
Мыло.
Носятся со своими мнениями, запихивая их тебе в карманы, как рекламные листовки, от которых задницу ссадит, когда ими подтираешься. Как? А разве не так? Эта частица выложена семью собачьими какашками, потому что собака. Черной икрой по красной: Жизнь удалась. И между ними – она. Рабочий стол моего компьютера, говорят, не воспринимается какими-то там слоями мозга, но я ее, суку, вижу везде. Чувствую ее, как. Потухает, время истекло, и появляется медленно ползущая: Если бы у меня был… Дергаю мышку. Собачьи какашки. Все равно его у меня нет. Шум? Я ничего не слышу. Все оглохли, онемели. Ты слышишь? Гудит город, двигают стол, вздохи за стеной – ты слышишь? Слышишь? Это тишина. Извечная тишина мира.
Записка.
Оно почти прозрачно и через него можно увидеть свое отражение. Измерял линейкой, до того как украл, пробуя понять: как часто? От нее разило потом, который лишь на первых идиотских порах казался запахом женщины. Ты воняешь, слышишь. Кто кому это сказал? Это нижнее белье, пахнущее скисшей спермой. Сразу решил ничего не воображать. Подвел. Самомнение кретина: никто не может, их нет. Могут все, их полно. Коллекция резиновых шариков, со смехом надуваемых в неведении. Мыть этим мылом, предлагая затем следующим членам в бесконечном ряду членов, стоящих в незримой и даже несуществующей для них очереди в гостеприимную пизду. Экономия насмешки. Какая марка у тебя сейчас?
Комок бумаги под столом. Почти сразу подобрал слова. Только в первом варианте было: потому что… Разве непонятно? Всем все понятно. Оставил лишь «пошли все на хуй».

УМЛ.
Когда он вывел эти буквы на снегу, то только тогда понял, что термин, сжатый в аббревиатуру, сохранил фонетический смысл. Произноси через «о» или через «а», но сути, как ни удивительно, не поменять. Умолять. Умалять. Ума-лишиться. Ещё до пандемии, и даже до фактического возникновения, это явление выбросит свой флаг – как первоклассник гордо пишет слово «роман» в заголовке первой и единственной страницы своего обречённого быть недоношенным труда. Кто-то скажет, что оно уже существует, но если этому преждевременному фиксатору суждено будет дожить до кульминации явления, он откажется от своих слов. Ведь не бывает дистиллированной воды. Ведь нет мёда без дёгтя. А случайный фотон, преодолевший сотни световых лет и попавший на сетчатку глаза, не вызывает испепеляющего жара.
Всё просмотрено и пересмотрено. Прочитано и перечитано. Прочувствовано и перечувствовано. Продумано и передумано. А то, до чего не дотянулись – суть то же. Всё – пост-. Поедание фекалий по десятому и сотому разу. Круговорот дерьма в природе. Aka. Мы не познали себя до конца, но состязание Ахилла и черепахи утомило даже черепаху. Того, что познано, уже хватает с лихвой, чтобы ежедневно топиться в собственной рвоте. Молодость становится всё растяжимее, а пресыщение наступает всё раньше. Отсчёт t внутри T превысил значение T. Байт переполнен. Пралайя.
Они не признают отца, пусть он даже есть. Не признают и пророка. Большинству из них будет свойственна удивительная гордыня, которую они тщательно будут прикрывать равнодушием. Каменный век поэзии, который многие назовут просто вакуумным. Молоты, – большие и малые, - дробящие руины в щебень, а щебень – в песок. Полубуквы и четверть-я. Ведь и ему, чтобы выразить себя, создать своё произведение искусства, понадобились лишь три знака, которые уже завтра будут зачёркнуты оттепелью.
Унылые молодые люди.